О тысяче и одной цели

1 апреля 1987 года.

Возлюбленный Ошо,

О ТЫСЯЧЕ И ОДНОЙ ЦЕЛИ

Ни один народ не смог бы выжить, не производя оценки; чтобы сохраниться, должен он оценивать иначе, нежели сосед его.

Многое, что у одного народа называется добром, у другого слывет позором и поношением: вот что обнаружил я. Многое из того, что здесь именуется злом, там облекалось в пурпур почестей...

Скрижаль заповедей добра воздвиг над собой каждый народ. Смотри, это скрижаль преодолений его, это голос его воли к власти.

Похвально у него то, что дается с трудом; добрым зовется тяжелое и неизбежное; а то, что сильно настолько, чтобы освободить от величайшей нужды, — самое редкое и тяжелое — он провозглашает священным.

То, что позволяет ему господствовать, побеждать и блистать на страх и зависть соседу, имеет для него значение высшего, наипервейшего мерила ценностей и смысла всех вещей...

Изначально человек придал ценность вещам, чтобы этим сохранить себя; он дал вещам смысл, человеческий смысл! Потому и назвал он себя человеком, что стал оценивать.

Оценивать — значит создавать. Слышите вы, созидающие! Именно оценка придает ценность и драгоценность всем оцененным вещам.

Лишь через оценку появляется ценность: и без оценивания был бы пуст орех бытия. Слышите вы, созидающие!

Перемена ценностей — это перемена созидающих. Всегда будет разрушителем тот, кто становится творцом.

Некогда творцами были целые народы, и только потом — отдельные личности: поистине, отдельная личность — это самое юное из всего созданного...

Любящие и созидающие — вот кто всегда был творцом добра и зла. Огонь любви и гнева пылает на именах всех добродетелей.

Много стран и народов повидал Заратустра, но не нашел он на всей земле силы большей, чем творения любящих: «Добро» и «Зло» суть их имена.

Поистине, чудовищны сила и власть этой похвалы и этого порицания...

Тысяча целей существовала до сих пор, ибо была тысяча народов. Теперь же недостает только оков для тысячеглавого зверя, недостает единой цели. У человечества нет еще цели.

Но скажите мне, братья мои: если до сих пор еще нет у человечества цели, то есть ли оно само или еще нет его?

...Так говорил Заратустра.


Единственное различие между человеком и другими животными — это различие в оценках. Ни одно животное не оценивает; они живут вслепую, не зная, зачем. Их жизненная сила неосознанна. Многие люди живут так же. Они только похожи на людей, но они еще не превзошли животное. Трансценденция животного проявляется в ценностях. Но возможны два типа ценностей: то, что вам навязывается извне, Ты должен; и то, что рождается в самом вашем существе, Я хочу.

Первый вид ценностей — просто лицемерие. Это стратегия, чтобы заставить вас поверить, что вы превзошли животное; но на самом деле вы пали даже ниже животных. Животные, по крайней мере, естественны; а вы даже не естественны. Ваши ценности искажают вашу природу, искажают вашу простоту, искажают вашу невинность — но они дают вам ложное представление, что вы человек.

Второй вид ценностей — это подлинные ценности. Но ради них вам придется избегать всякого навязывания извне, вам придется открыться своей внутренней сущности и позволить зазвучать этому негромкому, мягкому голосу.

Человек начинается с доверия, которое он оказывает своему внутреннему голосу.

Заратустра говорит здесь о ценностях: Ни один народ не смог бы выжить, не производя оценки; чтобы сохраниться, должен он оценивать иначе, нежели сосед его. Каждый должен быть самим собой, а не копией соседа — несмотря на то, что во всем мире толпа, благодаря своему подавляющему большинству, уничтожает индивидуальность и превращает ее в обычную копию.

Все это делается под флагом благих намерений. Ваши родители, ваши священники, ваши лидеры, ваши так называемые святые — все они заодно; они не дают вам свободы быть просто самим собой и найти свои собственные ценности. Они дают вам готовые представления — что правильно, что неправильно, что есть добро и что есть зло.

Они решают за вас, и пока вы позволяете им распоряжаться своей жизнью и определять свои жизненные ценности, вы еще не человек. Вы всего лишь раб.

Величайшее рабство — это рабство духа.

Они не связывают ваше тело и не сажают ваше тело в тюрьму, они сковывают цепями вашу душу — и это худшее рабство в мире. И это даже хуже, чем могло бы быть, потому что эти цепи золотые. И золотые цепи убеждают вас, что это вовсе не цепи, а украшения, что ваше общество делает вас богаче, что ваше общество делает вас лучше. Но цепи есть цепи, железные они или золотые. Золотые цепи хуже, поскольку вполне вероятно, что вы привяжетесь к ним и забудете, что это ваши цепи.

Эти люди, которые думают, что они любят вас, эти люди, которые считают своим долгом сделать из вас человека, со всеми своими благими намерениями — в действительности разрушители. Берегитесь ближних. Наберитесь мужества быть аутсайдером; будьте достаточно сильны, чтобы жить чужаком — но оставайтесь собой. Если вы останетесь самим собой, вы непременно будете чужаком, потому что тогда вы обретете совершенно другую категорию ценностей, по которым и ради которых стоит жить — не мертвые ценности, навязанные вам. Ценности, навязанные вам ближними, обществом, просто создают в вас трещину.

Ваше существо нуждается в самоутверждении, в выражении. Ваше сердце хочет петь свою собственную песню. Но даже это не разрешается. Вы должны петь чужие песни. Они не насыщают вас, они не удовлетворяют; они никогда не сделают вашу жизнь наполненной.

Многое, что у одного народа называется добром, у другого слывет позором и поношением: вот что обнаружил я. Многое из того, что здесь именуется злом, там облекалось в пурпур почестей. Он говорит, что ценности не универсальны. Каждое общество создало собственные ценности согласно своим нуждам, но эти ценности были созданы тысячи лет назад. Потребности изменились; ценности остались прежними.

Вот почему так трудно найти современного человека. Если вы не идете в ногу со временем, вы не можете быть современным, вы отстаете на тысячи лет. Жизнь ради вас не остановится; она постоянно движется в новых направлениях, а ваши ценности мертвы, неподвижны, и каждое поколение передает новому тот же самый набор ценностей. И вы никогда не думаете о том, что ваше несчастье объясняется многими факторами, один из главных факторов - то, что ваши ценности не созвучны времени, ваши ценности не гармонируют с существованием — они несовременны.

Все религии, все культуры, все цивилизации принадлежат прошлому. Им уже положено умереть, а нам — проводить их в могилу, разумеется, с почестями. Однако эти трупы живут среди нас; и не только живут среди нас — они доминируют над нами. Они стали совершенно абсурдными и неуместными. Но они стары, а вас учили: «Все старое правильно».

Истина как раз в обратном: чем старше нечто, тем более вероятно, что оно неверно, потому что оно родилось в дни детства человечества, а теперь человечество достигло зрелости. Ваш дух в таком нелепом положении — как если бы зрелый юноша носил одежду маленького ребенка. Эта одежда не просто уродлива, она к тому же будет слишком стеснять его; ему будет трудно двигаться. Когда вы вырастаете, ваша одежда должна меняться: а ценности — это одежда души. Они должны меняться — каждый день, каждый миг. Поэтому только индивидуум может иметь ценности, которые живы, дышат, пульсируют. Общество может только хранить трупы, ведь у индивидуальности есть будущее, а у общества есть только прошлое. Несколько примеров помогут вам.

В Китае тысячи лет считалось, что у женщины должна быть маленькая нога — это считалось красивым. Но чтобы сохранить крохотную ножку, им приходилось надевать на маленьких девочек железные башмаки. Эти железные башмаки калечили девочку; ее тело росло, а ноги оставались маленькими. В определенном возрасте башмаки снимали. Считалось, что чем вы культурнее... Женщины почти не могли ходить, такие крохотные были у них ноги.

В королевских фамилиях женщины вообще не могли передвигаться — их носили; и это тянулось тысячи лет, эта дурацкая идея. Ноги должны быть пропорциональны телу и должны расти естественно, а не согласно вашему представлению о красоте. Разумным людям потребовалось много времени, чтобы бороться против этого: чтобы доказать, что это калечит женщин. Они не могли передвигаться, они не могли работать — конечно, их крохотные ножки выглядели очень изысканно, но женщины в мире существуют не только ради изящных ножек.

То же самое было во всем мире, в разных формах, поскольку все эти общества развивались порознь. Мир впервые стал единым; люди стали ближе и посмотрели друг на друга. И от этого родилось сомнение: «То, что мы называли ценностями, вовсе не было таковыми, ведь есть миллионы людей, которые никогда не думали об этих ценностях. У них свои представления».

Каким бы болезненным и бесполезным это ни казалось, но только индивидуальность, становясь, все более сознательной, может достичь понимания того, что есть добро и что не есть добро. И индивидуум должен жить согласно этому пониманию; устраивает это общество или нет — он не может заботиться об этом и принимать в расчет.

Я много ездил по миру, и меня удивило, что глупые идеи и предрассудки даже в так называемых передовых странах считаются ценностями; невзирая даже на то, что они стали опасны. Например, на христианских празднествах друзья сидят за одним праздничным столом и пьют вино из одной чаши. Эта чаша переходит из рук в руки. Даже сейчас, когда стало признанным фактом, что слюна - одно из самых опасных веществ, вы можете заразиться через нее какой-нибудь неизлечимой болезнью, например СПИДом. Но такова их традиция, и это их священный обряд. Они не послушают медицину, они будут слушаться мертвого прошлого. Всего один больной СПИДом может заразить многих людей, и эти люди начнут распространять его многими способами. Следовало бы запретить поцелуи; это тоже опасно, потому что СПИД передается не только в половом общении, он передается различными путями. Есть специалисты, которые считают, что вирус СПИДа может передаваться даже через дыхание, и он, несомненно, передается через слезы, через пот. Любая жидкость, которая выделяется вашим телом, может содержать вирус.

Ценности должны меняться. Но люди цепляются за прошлое, и держатся за него настолько слепо, что вы не поверите... В Индии веками поклоняются корове. Ничего страшного, это просто невинная глупость. Но стоит вам двинуться в направлении глупых идей, и вы никогда не остановитесь.

Индуисты в особых случаях пьют то, что они называют панчамрита, «пять нектаров». Они назвали это прекрасным именем, но если вы узнаете, что это за пять нектаров, вам станет дурно. Пять нектаров — это пять веществ, которые выделяет тело коровы: навоз, моча, молоко, творог, масло. Они смешивают все это — и священный напиток готов. Никто никогда не задавал вопроса: «Что в нем священного?» — даже люди ранга Махатмы Ганди.

Один его ученик... этот ученик был необычным человеком, он покинул свое место профессора в университете, чтобы быть с Махатмой Ганди; его звали профессор Бансали. Он победил всех святых мужей в Индии. Он стал самым святым, и очень просто: шесть месяцев он жил на одном коровьем дерьме и моче; и даже Махатма Ганди восхвалял его как одного из величайших святых.

Этот человек был абсолютно ненормальным. Его, скорее, надо было бы отправить в психиатрическую больницу, а не поклоняться ему. Что он дал миру? Что великого в том, чтобы есть навоз и пить коровью мочу? Все, что для этого нужно — это недоразвитый ум. Все, что требуется - это убедительно-идиотский подход к жизни. Но поскольку другие последователи Махатмы Ганди не могли сделать этого, он стал единственным.

Вы только присмотритесь к вашим ценностям, которые делают вас благочестивыми, которые делают вас религиозными, которые делают вас святыми, которые делают вас добродетельными. Есть ли в них какая-нибудь сила, рациональность, что-нибудь интуитивное, что-нибудь способствующее вашей сознательности? Или через них вами управляют прогнившие писания прошлого — написанные необразованными, некультурными, нецивилизованными людьми?

Скрижаль заповедей добра воздвиг над собой каждый народ. Смотри, это скрижаль преодолений его, это голос его воли к власти. И все эти ценности, которые принимает общество, есть не что иное, как воля к власти. Профессор Бансали не сделал ничего такого, что можно назвать духовным. Это не дало ему пробуждения, просветления, это не привело его к самореализации; но это дало ему огромную власть. В ашраме Махатмы Ганди было два великих человека; один из них — Махатма Ганди, другой - профессор Бансали. Посетители сначала идут коснуться ног Махатмы Ганди, а потом идут к Бансали, чтобы коснуться его ног.

Людей можно убедить сделать все что угодно, имеющее смысл и бессмысленное, если они поймут, что будет удовлетворена их инстинктивная воля к власти. Они могут сделать все — даже невероятное.

Джайнские монахи и монахини не могут пользоваться современным туалетом. Ясное дело, в их писаниях туалеты не упоминаются. Наоборот, в их писаниях говорится: «Нельзя испражняться или мочиться в воду». Двадцать пять веков назад это было очень правильно; иначе вы оскверните воду, а людям придется ее пить. Но такова человеческая глупость: они не могут пользоваться современным туалетом, потому что в нем есть вода, а в большом городе вроде Бомбея вы не очень-то можете выйти за городскую черту, и что они делают? Они мочатся в ведро, оправляются в ведро; а ночью, когда все спят, они выбрасывают все это дерьмо и испражнения на улицу. И это святые джайны, праведники и праведницы.

Джайнские монахи и монахини не могут принимать душ; они не могут даже чистить зубы, они не могут пользоваться зубной пастой. Идея была в том, что чистить зубы, ходить с чистым ртом и принимать душ — значит, украшать тело; а джайнизм против тела: тело — ваш враг. Стоять рядом с джайнскими монахами и монахинями очень трудно, потому что от них воняет — это противно. А разговаривать с ними... Мне приходилось говорить им: «Пожалуйста, стойте подальше», потому что их дыхание зловонно. Воздух, который исходит из их рта, вызывает отвращение, и все их тело, покрытое слоями пота и грязи, поистине тошнотворно.

Но у джайнов это считается великой духовной ценностью. Эти люди отреклись от своего тела; они больше не слуги своего тела. Это уродливо, но это освящено традицией. Община джайнов культурна, цивилизованна, образованна, богата, но они не могут изменить этого. Скрижаль ценностей неизменна. Вы не можете улучшать писания: это последнее слово.

Ни одно слово не может быть последним, окончательным, потому что завтрашний день принесет новые переживания. Если у вас есть разум, вам придется изменить свои ценности и стиль жизни. Только идиот может все время таскать трупы. А когда вы носите на себе так много трупов, вы сами не можете быть живыми — вы становитесь просто мертвецом среди других мертвецов.

Похвально у него то, что дается с трудом. Все, что считается трудным, люди называют похвальным. Никого не волнует, имеется ли в этом что-нибудь ценное или нет. Кто-то стоит на голове, и люди превозносят его, поскольку это тяжело. Кто-то ходит по канату, натянутому между двумя башнями, и это похвально.

В этом нет никакой пользы, но именно так создавались ценности.

Похвально у него то, что дается с трудом; добрым зовется тяжелое и неизбежное. Странные определения. В Варанаси я видел человека, который многие годы стоял с поднятой рукой. Его рука стала подобна сухой ветке, почти превратилась в кость. Вся кровь из нее под воздействием силы тяжести ушла в тело. Теперь даже если бы он захотел согнуть ее, он не смог бы; она перестала сгибаться. Люди ходили поклоняться ему.

Я поинтересовался:

— Чему вы поклоняетесь? Они сказали:

— Как чему? Почти двадцать лет он воздевает руку к небу.

Но я возразил:

— Это просто признак того, что этот человек сумасшедший. С руками так не обращаются — он убил свою руку.

Но это тяжело — вы не можете такого сделать — и это становится ценностью. И если что-нибудь неизбежно, это становится также и хорошим.

В ашраме Махатмы Ганди не разрешалось иметь москитные сетки, потому что это роскошь. Наверное, москиты были счастливы, но как насчет бедных гостей ашрама? Спать было невозможно. Там было столько москитов, что даже днем невозможно было присесть — они кусались со всех сторон. Ганди изобрел совершенно бездарную вещь: вы должны поливать керосином лицо, руки и все открытые части тела, потому что москиты гораздо умнее людей: они чувствуют запах керосина и не приближаются к вам. Но как можно спать с таким запахом?

Мы были очень близки с сыном Махатмы Ганди, Рамдасом. Я часто бывал в Вардхе — ашрам был недалеко от Вардхи — и однажды Рамдас пригласил меня:

— Почему бы тебе не приехать к нам на несколько дней? Я сказал:

— Я могу приехать, но как быть с москитами? Я не могу полить керосином лицо и руки — ты знаешь, что у меня аллергия на запах.

Даже если бы у меня не было аллергии, я не мог считать эту глупость каким-то аскетизмом, чем-то похвальным — хотя это было необходимо. Тем, кто хотел жить в ашраме, приходилось пользоваться керосином.

Я сказал:

— Днем я могу быть там. Но я не могу оставаться в вашем ашраме на ночь.

Но даже днем это было очень трудно. Я рассказал Рамдасу о своем опыте в Сарнатхе, недалеко от Варанаси. Сарнатх — это место, где Гаутама Будда произнес свою первую проповедь, но он был в Сарнатхе всего один раз. Он путешествовал сорок два года, проходя через один и тот же город по двадцать, двадцать пять раз, поскольку он выбрал только небольшой район Бихара... Само слово «Бихар» означает «там, где ходил Гаутама Будда».

Я останавливался в Сарнатхе — где находится один из самых красивых буддийских храмов, в память о его первой проповеди — вместе с буддийским монахом, одним из самых ученых буддийских монахов, каких я встречал, Бхикку Джагдиш Кашьяпой. Он был директором института в Пали, который занимался исследованиями Гаутамы Будды и его трудов. Даже днем нам приходилось сидеть под москитными сетками. Он обычно сидел под своей москитной сеткой, а я под своей.

Я подумал: «Это ужасно неудобно», и сказал Джагдиш Кашьяпе:

— Теперь я понимаю, почему Будда никогда не возвращался в Сарнатх. Он спросил:

— Что вы имеете в виду? Я сказал:

— Просто у него не было москитной сетки, а сарнатхские москиты, по-моему, самые большие.

Но нелепые предрассудки продолжают жить без всяких причин.

В Калькутте я наблюдал очень странную сцену. Я даже велел шоферу остановиться, мне хотелось узнать, что происходит. Вдоль улицы стояла почти сотня кроватей. Я спросил:

— Кто будет спать здесь, на улице? Шофер ответил:

— Наверное, вы не знаете: джайны не могут убивать насекомых; эти паразиты, которые водятся в кроватях, клопы — они не могут их убивать. Из сострадания они вынесли сюда эти кровати и платят одну рупию за ночь тем, кто согласится спать на них, потому что этих клопов нужно кормить.

Вот это милосердие!

Я сказал:

— А как насчет этих бедных людей, которые спят здесь? Он ответил:

— Они спят здесь добровольно. Мы за это не отвечаем.

Там спят бедняки; утром они получают рупию, а всю ночь не могут уснуть — должно быть, клопы очень, очень благодарны Махавире и всей джайнской мифологии. Однако это считается похвальным, добродетельным деянием.

А то, что сильно настолько, чтобы освободить от величайшей нужды, — самое редкое и тяжелое — он провозглашает священным. Одни христианский святой почти семь лет провел на столпе в Александрии, на колонне высотой в двадцать футов. Он никогда не спускался, он стоял на столпе, сидел на столпе, спал сидя на столпе. Это было опасно, и только потому, что это было так опасно, он стал великим святым. Тысячи паломников приходили, чтобы отдать ему дань уважения. Сейчас вокруг этого столпа построен очень красивый собор в память этого святого. Но этот святой ничего не делал. Он просто семь лет просидел на столпе. Конечно, это трудно — и это глупо. Разве это может сделать вас святым? Тогда мы могли бы наставить в каждом городе колонн, люди сидели бы на них всю свою жизнь, и весь мир стал бы святым местом.

Но все самое редкое и тяжелое провозглашается священным. В России до революции существовала христианская секта, в которой отрезали гениталии... каждое Рождество — груда гениталий, все залито кровью, и люди припадали к их ногам — они сделали великое дело. Женщины тоже не хотели отставать, но поскольку у них нет гениталий, они начали отрезать себе груди. Многие женщины отрезали себе груди, и они тоже стали святыми.

После революции это было запрещено, и коммунистическому правительству потребовалось много лет, чтобы доказать, что это преступление. То, что было священным, стало преступным. Эта секта постепенно исчезла. Я не думаю, что за эти семьдесят лет она сохранилась; но когда-то она была одной из самых священных сект в России — а все, что они делали, было всего лишь идиотизмом.

Это делалось во имя целибата. Но, возможно, никто не задумывался о том, что сексуальность — в вашем уме, а не в гениталиях; вот почему вы можете мечтать об этом. Гениталии — всего лишь продолжение вашего ума. Центр секса находится в уме; вот почему вам нравится порнография. Ваши гениталии не могут видеть порнографию, они не могут даже потрогать! Именно ум — место, где сидит ваша сексуальность, так что, даже если вы отрежете гениталии, это не значит, что вы больше не будете думать о сексе. По моему мнению, вы будете думать о сексе больше, чем кто-либо другой. Это превратится в одержимость — но это будет у вас в уме.

То, что позволяет ему господствовать, побеждать и блистать на страх и зависть соседу, имеет для него значение высшего, наипервейшего мерила ценностей и смысла всех вещей...

Изначально человек придал ценность вещам, чтобы этим сохранить себя: он дал вещам смысл, человеческий смысл! Потому и назвал он себя человеком, что стал оценивать.

Оценивать — значит создавать. Слышите вы, созидающие! Именно оценка придает ценность и драгоценность всем оцененным вещам.

Но эта оценка должна происходить из вашей осознанности. Она должна служить чему-то прекрасному, доброму, человечному. Она должна принести в мир нечто божественное. Иначе вы постоянно делаете что-то, веря, что это добро, что это свято. Но всякий непредубежденный человек поймет, что это просто глупость, а в глупости нет ничего ценного.

Человек должен создавать ценности. Свобода — это ценность, любовь — это ценность, радость — это ценность, творчество — это ценность.

Все, что улучшает жизнь и дает ей смысл, все, что делает жизнь более живой, более любовной, все, что дает жизни славу, великолепие, что дает жизни вкус божественности — все это добро.

Но такая оценка должна идти из личного переживания, из индивидуальной медитации, индивидуальной сознательности; она не может навязываться обществом, прошлым.

Лишь через оценку появляется ценность: и без оценивания был бы пуст орех бытия. Слышите вы, созидающие!

Перемена ценностей — это перемена созидающих.

Вы должны постоянно меняться в сторону более высоких ценностей.

Например, женщину многие века не признавали равной мужчине. Когда мужчина с уважением примет женщину и вернет ей достоинство, это будет великая ценность.

Создатели многих вещей, в которых нет большой утилитарной пользы... например, человек, играющий на бамбуковой флейте, не приносит большой пользы. Но его песня, его музыка может расшевелить в вашем сердце нечто глубоко спящее, может разбудить вашу музыкальность. Но вместо того, чтобы почитать флейтиста, вы почитаете ученого, создающего ядерное оружие. Все разрушительное должно осуждаться: это антиценность. А все то, что делает жизнь более радостной, следует принимать, уважать и ценить. Танцор ценнее человека, создавшего атомную энергию, чтобы уничтожить Хиросиму и Нагасаки. Танцор может создать в вас желание танцевать — может сделать вашу жизнь богаче.

Всегда будет разрушителем тот, кто становится творцом. Если вы хотите создать высшие ценности, старые ценности придется уничтожить. Чтобы что-то создать, вам придется многое разрушить. Если вы хотите, чтобы все человечество было религиозным, духовным, медитативным, любящим, вы должны разрушить предрассудки, вы должны разрушить теологии, вам придется разрушить религии.

Если вы хотите, чтобы человечество было единым, то нужно разрушить старую ценность — национальность. Веками провозглашалось: национальность — великая ценность, и политики старались сделать ее ценностью даже большей, чем религиозность и духовность. Нации нужно уничтожить, ибо это всего лишь линии на карте, проведенные человеком. На земле их нет. Все эти разделения внутри человечества не допускают свободы передвижений, свободы брака между нациями. То, что брак должен совершаться между людьми, не состоящими в родстве - признанный факт. Тогда дети будут красивее, умнее, сильнее и дольше проживут.

Раньше скрещивали животных, сейчас скрещивают растения. В Советском Союзе много фруктов, которых не было в те шесть дней, когда Бог создавал мир, и они гораздо слаще, изысканнее, потому что теперь человек... Благодаря скрещиванию растений появились новые фрукты.

Наверное, вы видели красивых собак; их создала не природа, они созданы через скрещивание. Сейчас из Нью-Джерси привозят быков, чтобы создать более лучшую молочную породу коров, потому что коровы из Джерси дают больше всего молока.

Вы можете научно относиться к животным и деревьям, но вы совершенно ненаучны по отношению к людям, и вы можете увидеть результаты. Например, в Европе все королевские фамилии постоянно заключали браки между собой.

Они не могли жениться на простолюдинах, и поэтому несколько семей все время вступали в браки между собой. Можете проверить: в этих королевских фамилиях не родилось ни одного гения, ни одной талантливой личности, но сплошь дети с отсталым развитием. Вы смотрели на портрет принца Уэльского? Это лицо дегенерата. Вы видели портрет английской королевы Елизаветы? Можно ли назвать ее красавицей? И все они страдали от болезней, которые все время передавали друг другу.

Человечеству тысячи лет известно об этом. Именно поэтому мы запрещаем браки между братьями и сестрами - одинаковая кровь не создаст достаточного напряжения, достаточного вызова. У них может родиться и ребенок, и дронт. Но даже брак внутри вашей касты — это брак с тем, кто когда-то, несколько поколений назад, был вашим братом или сестрой. Люди должны жениться как можно дальше. И если мы когда-нибудь, на какой-нибудь другой планете, обнаружим людей, то межпланетные браки будут самым научным делом.

Некогда творцами были целые народы, и только потом - отдельные личности: поистине, отдельная личность — это самое юное из всего созданного.

Он еще не закончил. Я со своими людьми работаю над тем, чтобы сделать всех вас индивидуальностями, и я считаю это величайшим творчеством: творить индивидуальности. Ибо индивидуальность — венец всей эволюции.

Любящие и созидающие — вот кто всегда был творцом добра и зла. Огонь любви и гнева пылает на именах всех добродетелей.

Много стран и народов повидал Заратустра, но не нашел он на всей земле силы большей, чем творения любящих: «Добро» и «Зло» суть их имена.

Легко понять, что «добро» — великая ценность, созданная любящими. Несколько больше тонкости нужно для того, чтобы понять, что зло тоже создано. В существовании нет зла, нет добра. Например, люди, создающие ядерное оружие — тоже творцы, но они творят зло. И тот день, когда мы перестанем творить зло, и вся энергия человечества будет направлена только на то, чтобы создавать добро, только красоту, только божественное, будет великим днем.

Поистине, чудовищны сила и власть этой похвалы и этого порицания...

Тысяча целей существовала до сих пор, ибо была тысяча народов. Теперь же недостает только оков для тысячеглавого зверя, недостает единой цели. У человечества нет еще цели.

Но скажите мне, братья мои: если до сих пор еще нет у человечества цели, то есть ли оно само или еще нет его?

Это невероятное прозрение и понимание Заратустры. Есть тысячи целей, потому что человечество разделено на тысячи частей; не существует единой цели для всего человечества. Он поставил очень актуальный вопрос. Если у человечества до сих пор нет единой цели, можете ли вы сказать, что существует само человечество?

Существуют индийцы, китайцы, негры, европейцы, существуют индуисты, мусульмане и христиане; но единое человечество — всего лишь пустое слово.

И пока нет единого человечества, не может быть одной цели. Они взаимосвязаны.

Я повторяю его слова: Но скажите мне, братья мои: если до сих пор еще нет у человечества цели, то есть ли оно само или еще нет его?

... Так говорил Заратустра.









Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке