ДРУГИЕ СТОНХЕНДЖИ

По книге Дж. Хокинса и Дж. Уайта «Разгадка тайны Стонхенджа»

Стонхендж не является единственным в своем роде. Как сооружение он уникален, но его окружают свидетельства подобной же деятельности. Неподалеку от него можно видеть немало других археологических памятников, возможно, его современников или более старых сооружений, связанных с ним в культурном отношении. Эти памятники, если перечислять в примерном хронологическом порядке, — длинные могильники: Курсус, Вудхендж, Святилище, Даррингтонские Стены, Эйвбе-ри, круглые могильники и чудовищный и таинственный Силбери-Хилл.

Могильники представляют собой насыпные холмы с захоронениями, и в радиусе тридцать — тридцать пять километров от Стонхенджа их найдено почти триста пятьдесят — больше, чем в любом другом районе такой же площади в Британии. Специалисты полагают, что их могли сознательно разместить вокруг Стонхенджа, так же как современные кладбища окружают церковь, и это указывает на его религиозный характер.

Старейшими из них являются длинные могильники — длинные насыпи из обломков мела; мел для такой насыпи брали из прилегающего рва, в одном конце которого и находилось собственно захоронение с большим числом погребенных. Их строили уиндмиллхиллцы между 3000 и 2000 годами до н. э. Эти люди занимались земледелием и скотоводством, что в большой мере должно было содействовать возникновению Стонхенджа, так как обеспечивало им ту свободу распоряжения своим временем и действиями, без которых подобные сооружения не могли быть ни задуманы, ни воздвигнуты.

Наиболее замечательный из открытых до сих пор длинных могильников уиндмиллхиллского периода находится в Уэст-Кеннете, километрах в двадцати семи к северу от Стонхенджа. Эта огромная, сложенная из земли и камней гробница длиной сто семь метров, сужающаяся от примерно ста семи метров в восточном ее конце до пятнадцати метров в западном, является самой большой из известных доисторических могил Англии и Уэльса. Она была сооружена около 2000 года до н. э. и использовалась по меньшей мере в течение трех веков, это ясно показывает, что область вокруг Стонхенджа считалась священной задолго до того, как началась его постройка.

Уэст-кеннетский длинный могильник также говорит о весьма высоких способностях его строителей. Он считается одним из выдающихся мегалитических сооружений Европы.

Исходным материалом для насыпи служил дробленый мел, который брали из двух рвов, расположенных по обе стороны от него на расстоянии около восемнадцати метров, и ссыпали на сарсеновые камни. Ряд сар-сенов огораживал его боковые и заднюю стороны. В переднем (восточном) конце находилось само место погребения: центральный коридор, от которого ответвлялись пять погребальных камер — по две с каждой стороны и одна в конце. Во время раскопок, произведенных около десяти лет назад, было установлено, что эти пять камер содержат примерно тридцать человеческих скелетов, включая около десяти детских. Кости лежали на полу, и погребения, по-видимому, происходили не одновременно. Более того, чтобы освободить место для умерших позднее, первоначальных обитателей гробницы бесцеремонно отодвигали к стене. Недоставало многих костей и черепов. Среди костей было обнаружено несколько глиняных сосудов.

Гробница вместе с камерами имела ширину около одиннадцати метров, длину около восемнадцати, а максимальную высоту внутри 2,4 метра. Проникали в нее сквозь стену из больших вертикально поставленных камней, изгибавшуюся в середине полукругом.

Эта гробница была закрыта по неизвестной нам причине, по-видимому в большой спешке, хотя и очень тщательно. Пять погребальных камер, кости и все прочее было плотно засыпано обломками мела, черепками и другим материалом, включая кости животных. Затем таким же образом был засыпан центральный проход. В заключение полукруг у входа был частично загроможден валунами и закрыт тремя огромными камнями. Самый большой из камней Уэст-Кеннета весил около двадцати тонн.

Что касается обрядов, связанных со смертью, то трудно вообразить себе более внушительное место последнего упокоения, чем этот огромный холм, окаймленный белыми траншеями, обложенный камнем, с каменными столпами, охраняющими вход в гробницу.

Вслед за длинными могильниками, предназначенными для коллективных погребений, появились круглые могильники бикеров и их преемников. Эти могильники разделяются на три типа: «чаша», «колокол» и «диск». «Чаша» представляла собой круглый бугор, иногда обведенный рвом. Вокруг Стонхенджа их особенно много. У «колоколов» бугры были больше, а пространство между ними и рвами заполнялось кольцевыми валами с плоским верхом; иногда вдоль внешних сторон рвов также насыпались валы. В большинстве из них были обнаружены кости мужчин. «Диски» были самыми непритязательными из этих индивидуальных могил. Они представляли собой площадки с небольшим (в настоящее время не больше муравейника) холмиком в центре, окруженные рвами и наружными валами. По-видимому, в них хоронили только женщин.

Раскопки длинных могильников не принесли почти никаких предметов материальной культуры, неиндивидуальные круглые могилы, напротив, дали чрезвычайно много интересного. Вместе с кремированными останками и скелетами было найдено оружие, в частности бронзовые кинжалы распространенного в Британии типа. Некоторые из кинжалов имели золотую насечку. Были обнаружены и украшения: бронзовые булавки возможно, из Чехии, голубые фаянсовые бусы из Египта (обычно в захоронениях с женскими останками), янтарные бусы из Центральной Европы, гагатовые бусы из Восточной Англии. Могильники вокруг Стонхенджа, несомненно содержащие прах многих из его строителей, показывают, что местность эта-имела не только религиозное значение. Солсберийская равнина служила местом встреч не одних верующих, но также воинов и приезжавших издалека торговцев.

Следующим в списке интересных археологических памятников вокруг Стонхенджа стоит необычайное земляное сооружение, получившее наименование Курсус. Это латинское название, означающее «бега», присвоил ему поклонник друидов доктор Стьюкли, и оно подходит ему не меньше, чем любое другое название, которое мы сейчас могли бы ему дать. Нам абсолютно ничего не известно о его назначении. Так же как и доктор Стьюкли, можем только предположить, что оно служило своего рода ритуальной дорогой или огороженным местом для совершения каких-то обрядов. Оно представляет собой полосу, которая, по-видимому, никогда не имела искусственной насыпи, около девяносто метров в ширину и почти три километра в длину, окаймленную с обеих сторон рвами и низкими валами, как и аллея в Стонхендже. Курсус находится менее чем в километре к северу от Стонхенджа и тянется почти точно с востока на запад. Его восточный конец обрывается в нескольких метрах от длинного могильника, ориентированного с севера на юг, а западный конец, расширяющийся почти до ста тридцати двух метров, охватывает два круглых могильника. По-видимому, оно было построено примерно в то же время, что и аллея.

Вудхендж, как показывает его название (wood — дерево), бьш своего рода деревянным Стонхенджем. Но именно поэтому он не смог противостоять времени и теперь уже исчез почти бесследно. Открыли его благодаря аэрофотосъемкам только в 1928 году.

Он находился километрах в трех к северо-востоку от Стонхенджа и первоначально представлял собой круг диаметром около шестидесяти метров, обнесенный валом, с внутренней стороны которого проходил ров с крутыми стенками и плоским дном; внутри рва находилось шесть концентрических колец из лунок, причем меньшие кольца имели слегка овальную форму, а самое внутреннее проходило метрах в трех от центра круга, Мы знаем, что в лунки были вкопаны деревянные столбы, так как в них сохранилось довольно много сгнивших обломков. Но нам неизвестно, что было на столбах сверху и было ли вообще что-нибудь. Согласно наиболее вероятной гипотезе, они поддерживали кровлю с очень высоким гребнем, с крутыми внутренним и внешним скатами и, по-видимому, с отверстием в центре, как у бублика. Археологи полагают, что внутреннее сооружение Вудхенджа было построено позже внешнего рва-и вала, возможно, тем же «вторичным» неолитическим народом, который начал воздвигать Стонхендж. Примерно в полутора метрах к юго-западу от центра Вудхенджа во время раскопок была обнаружена могила, содержащая один из редких следов возможных человеческих жертвоприношений в доисторической Британии — череп трехлетнего ребенка, расколотый перед захоронением. Археологи считают, что в этом месте почти наверное совершались ритуальные умерщвления, но данные в пользу такого предположения не являются исчерпывающими. К югу от могилы ребенка, примерно в четырнадцати и восемнадцати метрах от центра, имелись две лунки, предназначенные для вертикальных камней.

Очень соблазнительно предположить, что Вудхендж был жилищем рабочих, строивших Стонхендж, своего рода общежитием или казармой. Но археологических данных, подтверждающих такую гипотезу, почти не существует. В Вудхендже найдено очень мало предметов искусственного происхождения, причем это черепки и прочее в том же роде, а не того сорта хозяйственный мусор, который неминуемо скапливается даже возле самых обезличенных жилых казарм. Современная теория считает, что Вудхендж, так же как и Стонхендж, был, вероятно, храмом или местом народных собраний или и тем и другим вместе. Возможно, он являлся предшественником, более ранним сооружением, которое послужило примитивной моделью для его южного соседа. И возможно также, что Вудхендж играл какую-то астрономическую роль. Большая ось его овальных колец ориентирована примерно на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния, как и ось Стонхенджа, хотя центр входа в Вудхендж, открывающегося на северо-восток, так же как у Стонхенджа, несколько смещен к северу от этой линии. Миссис Б. Г. Каннингтон, которая вместе с мужем проводила там раскопки в 1926–1928 годах, полагала, что плоский сарсеновый камень (прозванный Кукушкиным камнем), находящийся в четырехстах метрах от сооружения, входит в комплекс Вудхенджа, так как он лежит почти точно на запад от его центра и «был бы ясно виден из центра… между вертикальными столбами».

На холме Овертон-Хилл в двадцати семи километрах к северу от Вудхенджа находится еще один большой доисторический деревянный памятник — Святилище. Как и в Вудхендже, там тоже насчитывалось шесть колец лунок для деревянных столбов; но в отличие от Вудхенджа, где все столбы в конце концов были объединены в одно сооружение, шесть колец Святилища, судя по всему, были вырыты в разное время и в них устанавливались столбы, возможно, служившие опорами для трех разных, сменявших друг друга построек. И в отличие от Вудхенджа, где, по-видимому, имелось всего два камня, Святилище на последнем этапе своего существования как будто состояло из двух колец вертикально поставленных камней без каких-либо деревянных компонентов.

Святилище, судя по всему, не было опоясано ни рвом, ни валом. Когда оно было закончено, диаметр его равнялся примерно сорока девяти метрам, но возникло оно, по-видимому, как небольшое кольцо из восьми столбов, расположенных на расстоянии 2,4 метра от центрального столба. Возможно, это простое сооружение было лишь ритуальным открытым кругом, а столбы, вероятно, были покрыты резьбой и (или) выкрашены, как это было в обычае у виргинских индейцев еще в XVI веке. Они использовали такие украшенные столбы для разметки площадки, где происходили пляски. Назначение центрального столба Святилища неизвестно. Возможно, он только служил точкой привязки для определения места следующих построек.

Через некоторое время после установки первого кольца столбов начался второй этап строительства. Были вырыты еще два кольца лунок на расстоянии 0,6 и 2,1 метра от первоначального кольца. Возможно, на установленные в них столбы опиралась кровля над внутренним кругом. И эти столбы прослужили много лет. Большинство из них простояло так долго, что их приходилось заменять, так как они начинали подгнивать или по каким-то другим причинам.

Затем начался третий этап строительства. Первоначальный центральный столб и два кольца этапа II, по-видимому, исчезли. Первоначальное внутреннее кольцо из восьми небольших лунок было заменено новым кольцом из шести лунок побольше, и к нему добавили два новых внешних кольца из лунок диаметром примерно пятнадцать и восемнадцать метров. Считается, что эти три кольца столбов могли поддерживать кольцевую кровлю, возможно открытую в середине, со скатом, поднимающимся к центру.

И в конце концов Святилище из деревянного стало каменным. Новые строители — возможно, ранние би-керы — убрали деревянные столбы и ту постройку, которая на них опиралась, и создали еще один упрощенный вариант Стонхенджа: два концентрических кольца из вертикально поставленных сарсеновых камней. Внутреннее кольцо имело в диаметре около 4,2 метра, а диаметр внешнего составлял примерно 41,2 метра. Тогда же эти строители, по-видимому, воздвигли два ряда сарсеновых камней, окаймлявших аллею шириной 6,1 метра, которая вела от Святилища до самого Эйвбе-ри, расположенного километрах в 2,5 к северо-западу.

Назначение Святилища неизвестно. Но тот факт, что два его кольца из сарсеновых камней были возведены, по-видимому, в тот же период, когда строился Стонхендж-II, возможно, не случаен.

Наиболее известен из соседей Стонхенджа — и в археологическом отношении крайне интересен — огромный каменный комплекс в Эйвбери. Это внушительное сооружение, находящееся километрах в двадцати семи от Стонхенджа, претерпело гораздо больше разрушений, чем его южный аналог, из-за своего местоположения. Оно оказалось прямо под домами, улицами и полями селения Эйвбери и вокруг них. Почти все его камни исчезли (многие стали стенами старинных крытых соломой домиков), однако оставшихся все еще достаточно, чтобы дать некоторое представление о его первоначальной структуре. Опоясывающие все сооружения ров и вал ясно различимы, особенно с воздуха.

Эйвберийский памятник был, по-видимому, вновь «открыт», после того как все успели забыть, что он такое, тем же наблюдательным Джоном Обри. «Я впервые увидел местность возле Марлборо только на Рождество 1648 года, — писал он в то время. — Наутро после Двенадцатого дня мистер Чарльз Сеймур и сэр Уильям Баттон из Тоукенхема (весьма прекрасный парк и романский дом), баронет, встретились со своими сворами у Серых Баранов. Эти холмы имеют такой вид, будто их засеяли огромными камнями, и очень густо; по вечерам они похожи на стадо овец, и этим объясняется их название. Так и кажется, что это и есть место, где гиганты швыряли камнями в богов. Отсюда началась наша травля, и охота… привела нас в селение Обери, в тамошние Проулки, где меня несказанно поразил вид величайших камней, о которых я прежде ничего не слышал, а также могучего вала и рва вокруг. Я заметил на выгонах сегменты грубых кругов из этих камней и решил, что в былые времена эти круги были полными».

Обри счел «весьма странным», что «столь замечательная древность была столь долго незамечаема нашими хронистами», и вскоре после основания в 1662 году Королевского общества (Обри был одним из первых его членов) он писал, что три другие его члена — король Карл II, лорд Брункер и доктор Чарлтон — «вели как-то утром беседу… о Стоунхенге», и «они сказали его величеству про мои слова касательно Обери, а именно что он столь же превосходит Стоунхенг, как собор — приходскую церковь. Его величество подивился, что никто из наших хронистов ничего про него не писал, и приказал доктору Чарлтону поутру привести меня к нему». Обри показал королю «рисунок его, сделанный только по памяти», и Карл настолько заинтересовался, что, отправившись в следующий раз в Бат, «свернул с пути в Обери, где я показал ему эту величественнейшую древность». Когда его величество «отбыл из Обери вдогонку за королевой, он обратил взор на Силбери-Хилл примерно в миле оттуда, каковой полюбопытствовал осмотреть, и поднялся пешком на его вершину».

Обри подробно обследовал Стонхендж и Эйвбери и «составил» их «обсуждение». Он считал, что они, как и все подобные памятники, были друидическими храмами, и продолжал живо ими интересоваться, но, когда король «приказал мне раскопать подножие этих камней… не отыщутся ли там человеческие кости… я этого не сделал» (ах, если бы те любители старины в последующие века, которым предлагали раскапывать древние памятники, брали с него пример!).

Памятник Эйвбери заслонен домами и настолько пострадал от похитителей камней и других вандалов, что, не заметь его Обри, это раскинувшееся на большой площади сооружение могло бы сгинуть в безвестности. Впрочем, Эйвбери по-своему отомстил своим разрушителям. Во время недавнего восстановления его большого круга был обнаружен скелет человека, по-видимому раздавленного камнем, который вместе с другими пытался опрокинуть. Судя по монетам в его кармане, он жил и умер в XIV веке. Найденные же при нем ножницы и ланцет указывают, что он, по-видимому, как это было принято в средние века, объединял в своем лице цирюльника и хирурга.

Строительство Эйвбери, насколько можно судить, началось с двух раздельных каменных кругов, каждый диаметром примерно в километр — расстояние между их внешними границами составляло около пятнадцати метров, а их центры лежали на линии север — северо-запад — юг — юго-восток. Возможно, существовали части еще одного круга тех же размеров метрах в пятидесяти к северу на той же оси. На этом первом этапе строительства была, вероятно, сооружена и большая часть аллеи. Она имеет в ширину шесть метров, окаймлена сарсеновыми камнями и ведет от Эйвбери к Святилищу. Более северный из двух кругов, называемый Центральным, состоял из тридцати вертикально поставленных камней — сохранилось только четыре. Вблизи его центра, по-видимому, находилось странное сооружение, получившее название «приют», — три больших камня, установленных по трем сторонам квадрата; четвертая, открытая сторона была обращена на северо-восток (хотя и не была ориентирована на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния). Только два из этих трех камней еще сохраняют прежнее положение. Подобные же «приюты» существуют в Сомерсете и в Дербишире. Назначение их неизвестно. Южный круг Эйвбери был как будто несколько больше Центрального. В нем насчитывалось тридцать два камня, из которых сохранилось пять, а также центральный камень высотой 6,4 метра и, может быть, еще несколько камней вблизи центра. Третий, или Северный, круг, если он вообще когда-либо существовал, возможно, остался незаконченным. В настоящее время на предполагаемой линии его окружности обнаружено только три лунки.

Второй этап строительства Эйвбери привел к уничтожению того, что было сделано в этом Северном круге. Строители установили в Южном круге несколько небольших камней на линии север-юг — «небольших», разумеется, по меркам мегалитов. Южнее, вне пределов этого круга, они установили одиночный камень, названный из-за естественного сквозного отверстия Кольцевым камнем. И Центральный, и Южный круги строители второго этапа Эйвбери опоясали гигантским рвом с отвесными стенками и плоским дном, прорезав им Северный круг. Ров этот имел приблизительно форму окружности с диаметром около триста восемьдесят метров. С наружной стороны этого рва был насыпан большой вал, отделенный от него 4,5-метровым уступом из дробленого мела. Прямо по границе рва было воздвигнуто «великое кольцо» из примерно сотни гигантских сарсенбвых камней — самый большой из них весил свыше сорока тонн. Это колоссальное кольцо из рва, вала и камней, ширина которого примерно втрое превышала ширину кольца из рва и вала в Стонхендже, было разделено на четыре сектора четырьмя входами. Прежняя аллея, тянущаяся от Святилища, была подведена к юго-восточному входу с помощью крутого неуклюжего изгиба.

Оба этапа строительства Эйвбери по времени, возможно, совпадали со строительством Стонхенджа. Черепки, найденные там при раскопках, а также две могилы бикеров, обнаруженные у подножия камней аллеи Эйвбери — Святилище, указывают на то, что это грандиозное сооружение воздвигалось около 1750 года до н. э.

Камни Эйвбери замечательны в двух отношениях. Во-первых, форма их как будто, осталась естественной и они не подверглись обработке инструментами в отоиние от камней позднего Стонхенджа, а во-вторых, камни, по-видимому, подбирались двух основных форм и ставились через один: высокие, с отвесными сторонами, и широкие ромбовидные. Согласно некоторым предположениям, эти две формы могли символизировать мужеское и женское начала, а их тщательная подборка и чередование показывают, что у строителей существовал какой-то культ плодородия. Многие из необработанных камней в двойном кольце голубых камней Стонхенджа-II также имеют одну из этих двух форм, равно как и два голубых камня, № 31 и № 49, которые сейчас обозначают вход. Но в Стонхендже колонн было больше, чем ромбов, и размещались они без видимой закономерности. Предполагалось также, что Эйвбери был самым важным храмом и местом собраний в этой области, а может быть, на всех Британских островах, пока его не сменил Стонхендж — и, возможно, не только в переносном, но и в буквальном смысле слова. Существует значительная вероятность того, что некоторые из камней, сначала установленные в Эйвбери, были затем выкопаны, перевезены в Стонхендж и вновь установлены там. Такая разборка старого сооружения на материал для нового не была в Британии редкостью, и, без сомнения, представляется вполне логичной, когда речь идет о двух сходных постройках, которые требуют огромных камней и разделены расстоянием всего двадцать семь километров.

В любом случае Эйвбери, по-видимому, был чрезвычайно важным религиозным центром, но затем уступил пальму первенства своему южному соседу, и Стонхендж унаследовал не только его камни, но также вложенные в него строительные идеи и опыт. В Эйвбери не проводилось таких тщательных и широких раскопок, как в Стонхендже, и дальнейшие исследования более одиннадцати гектаров этого гигантского памятника могут пролить свет на многие строительные проблемы, которые пока ставят в тупик исследователей Стонхенджа.

Существуют две основные причины, по которым этот более обширный и, возможно, более древний, а в некоторых отношениях не менее интересный памятник избежал таких интенсивных раскопок, как те, которые потревожили вековой сон Стонхенджа, и не удостоен легенд, аналогичных тем, которые увековечили столь многое из прошлой истории Стонхенджа. Остатки Эйвбери разбросаны на большой территории и находятся в пределах городка, что затрудняет археологические раскопки, а уцелевшие камни, поскольку они не обработаны, не внушали романтических мыслей о сотворенной человеком тайне, что вызвало особый интерес к Стонхенджу. Собственно говоря, до самого последнего времени никаких серьезных исследований в Эйвбери не проводилось. Если расположение его камней и их число таило какие-нибудь секреты, они пока еще остаются неразгаданными.

Как ни велик был Эйвбери, но, по-видимому, совсем неподалеку от него находился еще один памятник типа «хендж», превосходивший размерами и его. Примерно в девяноста метрах к северу от Вудхенджа сохранились признаки того, что это место, называющееся теперь Даррингтонскими Стенами, когда-то представляло собой гигантский круг диаметром чуть ли не четыреста пятьдесят метров (диаметр Эйвбери — около трехсот восьмидесяти метров). Пока известно только, что сооружение это включало ров, окруженный валом. Никаких лунок для столбов или камней не обнаружено. Даррингтонские Стены, как и Вудхендж, расположены почти на продолжении главной оси Стонхенджа — возможно, будущие находки покажут, что эта геометрическая взаимосвязь имела какое-то важное значение.

Последним из известных в настоящее время крупнейших доисторических сооружений в окрестностях Стонхенджа является Силбери-Хилл. Расположенный менее чем в километре к северу от длинного могильника Уэст-Кеннета и километрах в двадцати пяти к северу от Стонхенджа, Силбери-Хилл представляет собой самый большой из искусственных холмов в Европе. Его можно назвать великой пирамидой Старого Света. Это конический холм с пологими склонами высотой сорок метров. Диаметр его круглого основания превышает сто восемьдесят метров. Он занимает площадь 2,2 гектара. Холм состоит из дробленого мела, взятого из рва, который охватывает его с севера и тянется далеко на запад. Первоначальная глубина этого рва составляла примерно шесть метров. Искусственно насыпаны только верхние три четверти холма — нижняя четверть представляет собой северное окончание естественной меловой возвышенности, которая была использована в качестве основания. С южной стороны эта возвышенность была срезана, чтобы придать насыпи коническую форму.

Для создания этого гигантского насыпного холма пришлось выкопать и переместить вручную около миллиона кубометров мела, то есть речь идет о работе, выполнение которой требовало около трех миллионов человеко-дней, что, пожалуй, превышает объем работ при сооружении Стонхенджа.

Хотя Силбери-Хилл несравненно превосходит по размерам все остальные известные могильники, как продолговатые, так и круглые, больше всего он похож именно на колоссальный могильник, и высказывалось романтическое предположение, что холм этот был насыпан над могилой какого-то необыкновенно могущественного царя каменного века. Однако до сих пор не было обнаружено никаких материальных свидетельств в пользу этой соблазнительной гипотезы. В 1777 году сквозь весь холм от самой вершины до меловой основы был пробит шурф, но он не принес никаких находок. В 1849 году с южной стороны холма ко дну шурфа прокопали туннель, и вновь ничего существенного найдено не было.

В настоящее время назначение этой гигантской насыпи остается полнейшей тайной, так же как и дата ее возведения. Не исключено, что Силбери-Хилл — современник Стонхенджа. И исследователи, полагающие, что он, быть может, представляет собой величайшую из гробниц Британии, идут несколько дальше и не исключают того, что великим человеком, память которого она увековечивает, мог быть зодчий величайшего из доисторических памятников Британии — Стонхенджа.

Это предположение не обязательно должно оказаться беспочвенной фантазией. Как видно из этой главы, местность, окружающая Стонхендж, занимала в сознании людей каменного века и начала бронзового века важное место. Здесь они совершали религиозные церемонии и собирались для других целей, о которых мы сегодня можем только догадываться, здесь они поклонялись своим богам и погребали умерших. И так ли уж невероятно, что энергичные умелые строители, способные возводить колоссальные комплексы, вроде Эйвбери и Стонхенджа, почти одновременно воздвигли и гробницу, достойную человека, благодаря которому было спланировано и создано их самое замечательное творение?

Мы знаем, к каким хитроумным предосторожностям прибегали строители пирамид, чтобы скрыть погребальные камеры от возможных будущих грабителей. Может быть, и создатели Силбери-Хилла прибегли к сходной уловке? И когда-нибудь раскопки откроют там место последнего упокоения какого-то Дедала каменного века?

Через тысячу лет после того, как мегалитические строители Британии сложили свои инструменты, оставив после себя сооружения и память на много столетий древнее гомеровской Трои, греческий поэт Пиндар написал: «Ни на кораблях, ни по суше не отыщешь ты дивной дороги к месту собрания гипербореев». Гипербореи — это полумифический народ, который обитал далеко к северу от Греции; мы с ними еще встретимся в дальнейшем нашем повествовании. Пиндар, говоря о собрании, употребил тут слово «агора», которое могло означать также место спортивных состязаний, суда, поединков или еще чего-либо. Была ли агора гиперборейцев ипподромом или плац-парадом, как Курсус, закрытым сооружением, как Вудхендж или Святилище, большим открытым кругом, как Эйвбери, возвышенностью, как Силбери-Хилл, собором-судилищем-обсерваторией, как Стонхендж, или всем этим вместе? Какая дорога может быть более дивной, чем та, которая вела к общинному магическому месту, где собраны великие памятники Солсберийской равнины?

Разумеется, Солсберийская равнина — не единственное в Европе крупное скопление доисторических гробниц и мегалитических памятников. Повсюду от Северной Шотландии и Ирландии до Средиземного, моря имелись подобные сооружения. Большинство из них очень похожи между собой и по плану, и по постройке, а многие практически одинаковы. Трудно переоценить значение этого гигантского взаимообмена людьми и идеями, происходившего в те эпохи по всему известному Западному миру. А ведь всякое путешествие было тогда невообразимо трудным и опасным, особенно если приходилось пересекать открытое море. Даже две тысячи лет спустя море еще казалось таким грозным, что безымянный скиталец-моряк, истерзанный «ужасными громадами волн» на каком-то гонимом бурей суденышке, «обессилев от тревоги», назвал плавание по морю «дорогой бедствий». Еще позже, в VII веке н. э., архиепископу Кентерберийскому пришлось целую зиму ждать в Париже возможности переправиться в Англию. Тем не менее наши неолитические предки — возможно, потому, что Северное море было тогда более узким, а климат более теплым, — на удивление много путешествовали. И не только ради завоеваний, торговли или при переселении целых народов, «дорогой бедствий», а также, вероятно, и по менее коварной суше путешес! вовали жрецы, зодчие, строители.

«Однажды, стоя в большом круге Эйвбери вблизи южного конца необыкновенной доисторической дороги, называемой Икнилдским путем, — вспоминает Дж. Уоткинс, — я постарался представить себе, как выглядели те, кто пользовался этой 320-километровой артерией, которая тянется от Солсберийской равнины к Норфолкскому побережью севернее Лондона, кое-где расширяясь в древний эквивалент современного супершоссе с четырехрядным движением. У меня ничего не получилось. Зачем первобытным людям, возможно еще не знавшим колесных повозок, понадобилась такая широкая дорога? Кто прошел и проехал по ней за долгие века до того, как римляне проложили прямые и узкие дороги еще за тысячу лет до того, как чосеровские паломники побрели по извилистым проселкам в Кентербери. Нам известно одно: по этим дорогам проходили такие люди с таким характером, что по всему краю возникли памятники смерти и жизни, на много тысячелетии пережившие своих творцов».

Англия, Уэльс, Шотландия и Ирландия усеяны сотнями памятников, могильников и каменных кругов. Исследованы из них лишь некоторые, но, по-видимому, все они уступают в законченности сооружениям Со-лсберийской равнины. Ближайшие мегалитические сооружения, сопоставимые с ними по сложности и вызываемому интересу, находятся в трехстах восьмидесяти километрах к юго-западу, за морем, во Франции.

На южном берегу Бретани, у основания полуострова Киброн, вблизи Локмарьякера, откуда привозят лучших в мире устриц, есть городок Карнак. Он не имеет никакого отношения к знаменитому Карнаку в Египте, где находится храм Амона-Ра (который обращен фасадом в сторону захода Солнца в день летнего солнцестояния). Но тем не менее он расположен в лесу, состоящем из странных и древних камней.

В полутора километрах от Карнака, в Менеке, находится огромный полукруг из семидесяти тесно поставленных камней. С юго-запада к полукругу ведет аллея шириной более девяноста метров и длиной километр, состоящая из одиннадцати параллельных рядов, включающих почти тысячу сто менгиров. (Менгир означает одиночный большой камень, от «мен» — каменья, «гир» длинный. Дольменами называют сооружения из вертикально поставленных камней, накрытых поперечной плитой. Только в Стонхендже два вертикальных камня, увенчанные перекладиной, называются трилита-ми.) Высота менгиров увеличивается по мере приближения к полукругу с 0,6 до 3,7 метра. Они производят ошеломляющее впечатление. Кажется, будто видишь войско, беспощадное, непобедимое, вечное: оно продвигается вперед, вырастая по мере продвижения. Неудивительно, что местная легенда утверждает, будто менгиры — это окаменевшие римские легионеры. Вокруг этой легенды сплетаются новые небылицы: например, рассказывают, что в сочельник чары утрачивают силу и серо-зеленые гранитные фигуры спускаются к реке напиться.

Метрах в 320 от марширующих солдат Менека находится Кермарио, «место мертвых». Это еще одно окаменевшее войско — десять рядов из тысячи камней образуют аллею длиной 1180 метров. Эти ряды тянутся по направлению к дольмену и могильнику в близлежащем Керкадо. Еще в девяноста метрах на восток-северо-восток находится Керлескан, «место сожжения». Здесь войско образует колонну из тринадцати рядов длиной 820 метров и шириной около 130 метров. Но сохранилось только 555 менгиров. Как и в Менеке, эти ряды ведут к неправильной формы кругу, охватывающему галерейную гробницу, скрытую под обложенной камнями насыпью. Над гробницей стоит один высокий менгир.

Все три аллеи ориентированы в направлении северо-восток — юго-запад.

Существует предположение, что Менек, Кермарио и Керлескан когда-то образовывали единую колоссальную систему. Представляется вероятным, что все они были построены одними и теми же этническими группами, какой-то амальгамой схожих в культурном отношении народов-наций, поддерживавших связь с Британией и другими землями на севере, с Испанией и Средиземноморьем на юге и на востоке. Раскопки показали не только то, что эти строители были предприимчивыми путешественниками и торговцами, но и то, что их похоронные обряды включали принесение в жертву лошадей и крупного рогатого скота. Однако больше почти никаких выводов из раскопок сделать не удалось. Пока даже точно не установлено, когда жили творцы этих сооружений. Оценка возможного времени сооружения каменных армий Морбиганского края колеблется от многих веков до нашей эры до начала нашей эры.

Дальнейшие исследования в Карнаке могут привести к весьма интересным открытиям, так же как и исследования других мегалитических памятников Франции, Испании, Корсики, Мальты, Италии, Крита, Греции… да и Стонхенджа, если уж на то пошло. Пока писалась эта книга, пришло известие из Англии, что менее чем в полутора километрах от центра Стонхенджа шотландский археолог мисс Э. В. У. Филд обнаружила глубокую шахту. Из первых описаний следует, что это — шестиметровая воронка, сужающаяся в дыру шириной 1,8 метра и минимум тридцать метров глубиной. В шахте найдены черепки, относящиеся к бронзовому веку. Следы на стенках показывают, что шахта могла быть выкопана бронзовыми инструментами или же кирками из оленьих рогов.

Шахта, пробитая сквозь сплошной мел… каково, во имя всего святого, могло быть ее назначение?