Мысль о том, что когда-то огромные территории Европы, Северной Америки и Азии покрывали ледники, подобные тем, что покрывают ныне Гренландию, казалась большинству ученых еретической. Правда, исследователи Альп нашли убедительные доказательства тому, что здесь на обширных территориях лежали мощные льды: только они могли принести в долины огромные валуны, оставить после себя морены, скопления щебня и камней, прежде находившихся на склонах гор.

Но были ли ледники столь велики, что смогли кроме горных хребтов и склонов покрыть своим панцирем пространства равнин северного полушария в сотни тысяч и даже миллионы квадратных километров? Быть может, валуны попали на равнины удаленных от высоких гор Англии, Северной Франции и Германии, Восточной Европы и Северной Америки иным путем? Не ледяной панцирь покрывал низменности, а низменности эти были просто-напросто залиты морскими водами, «потопом», который, — после того как уровень Мирового океана повысился, превратил в дно морское равнины Евразии и Северной Америки? И валуны принесены были не ледниками, а плавучими льдами, айсбергами, подобными тем, что и ныне способны переносить на тысячи километров не только глыбы льда, — но и впаянные в них горные породы?

Одним из первых, кто высказал мысль о ледниковом периоде, был великий Гёте, кроме шедевров поэзии, прозы и драматургии создававший немало ценных научных работ. В 30-х годах прошлого века был предложен термин «ледниковая эпоха», обоснование теории ледников предложили геологи, работавшие в Альпах.

Однако крупнейший геолог того времени Чарлз Лайель решительно отверг ледниковую теорию, хотя и допускал, что прежде в Альпах ледники могли спускаться далеко в долины, гораздо дальше, чем ныне. Значительно больших размеров, чем сейчас, могли быть и другие ледники, лежащие на вершинах гор. Но все они ограничивались лишь горными районами и не проникали на равнины, не занимали огромные площади низменностей, будь то Европа, Сибирь или Северная Америка. А валуны на равнины могли принести плавучие льды: ведь на территории этих равнин можно обнаружить следы явного вторжения моря, «потопов».

Кто же прав в этом споре? Решительные аргументы в пользу ледниковой теории добыл замечательный сын России князь Петр Алексеевич Кропоткин. Происходя из рода «рюриковичей», более древнего, чем род правящих империей Романовых, он стал одним из главных теоретиков анархизма; закончив Пажеский корпус, готовивший к дворцовой карьере молодых людей высшего света, двадцатилетний Кропоткин добровольно отправился в Восточную Сибирь, совершив четыре большие экспедиции. Итогом этих экспедиций было не только открытие мест, на карту Сибири не нанесенных, но и открытие явных следов оледенения.

Вернувшись весной 1867 года в Петербург, двадцатипятилетний Кропоткин делает доклад о том, что в Сибири им добыты факты, противоречащие гипотезе «великого потопа» и говорящие в пользу ледниковой теории. Вслед за докладом, сделанном в Географическом обществе (одним из руководителей которого он стал), Кропоткин выпускает научные статьи, а затем и книгу «Исследования о ледниковом периоде», которая нанесла «антигляциалистам», противникам ледниковой теории, сокрушительный удар.

В настоящее время почти никто не сомневается, что «ледяные лишаи» покрывали огромные территории северного полушария.

Найдены убедительные доказательства того, что за сотни миллионов лет до начала Великого оледенения Евразии и Северной Америки «ледяной лишай» покрывал обширные площади материков, расположенных в южном полушарии и в районе тропиков: Индию и Австралию, Южную Америку и Южную Африку. Обнаружены следы оледенений возрастом более двух миллиардов лет.

Но вместе с тем выяснилось и другое: помимо великих оледенений планета наша переживала и эпохи «великих потопов», наступлений Мирового океана на низменности, становившиеся морским дном на многие тысячи и сотни тысяч лет. Причем как оледенения, так и «потопы» происходили не только в отдаленнейшие времена, но и в эпоху, когда на Земле существовали древние люди, архантропы, предшественники современного «человека разумного», неандертальцы и даже люди, ничем не отличающиеся от нас с вами!

В самом грубом приближении нетрудно нарисовать картину чередований «ужасов оледенений» и «всемирных потопов» (хотя на самом деле картина не столь проста, но об этом речь пойдет дальше). По подсчетам гляциологов, если растопить весь лед, сконцентрированный главным образом в чудовищном ледяном щите Антарктиды и в Гренландском «ледяном лишае», уровень Мирового океана поднимется примерно на 60–80 метров: это равнозначно «всемирному потопу», ибо огромные территории планеты, лежащие ниже высоты в 60 метров, окажутся под водой.

Около 15–20 миллионов лет назад, как уже говорилось, ни в Антарктиде, ни в Гренландии, ни вообще в Арктике льдов не было. Вода, стало быть, была в свободном состоянии, уровень Мирового океана был гораздо выше, чем ныне. Когда стал расти Антарктический «ледяной лишай», а затем и Гренландский, на образование их потребовались колоссальные массы воды, уровень Мирового океана начал понижаться. И, по мере того как росли «ледяные лишаи», охватывая Евразию и Северную Америку, обнажались обширные территории, прежде залитые водой.

Чем больше льда в «лишаях», тем меньше воды в океане и, стало быть, тем больше суши освобождается из-под воды. Гернет писал, что планета наша знает два естественных состояния — безледное и оледенелое. Развивая его мысль, можно внести в формулу такую корректировку: Земля знает два естественных состояния: «ледяного лишая», когда огромные массивы воды сконцентрированы в ледниках, и «всемирного потопа», когда таяние «лишаев» повышает уровень Мирового океана на десятки метров.

Естественно, что «ледяной лишай» никогда не покрывал нашу планету целиком: его распространению мешал и будет мешать целый ряд многообразных факторов (хотя, как справедливо подчеркивал Гернет, лед является не следствием, а причиной охлаждения Земли). Не было и подлинных «всемирных потопов», которые бы в самом деле смогли покрыть всю твердь земную вплоть до вершин высоких гор: водой покрывались равнинные, низменные участки земной суши. И тем не менее оледенения и потопы носили планетарный характер, охватывая миллионы квадратных километров.

Таким образом, получается, что определенные участки поверхности планеты то заливались водами Мирового океана, то осушались из-за ледников. Следовательно, и границы между «морем» и «сушей» весьма условны, они зависят от размеров «ледяных лишаев» на Земле и уровня Мирового океана. Если считать, что нормальное состояние нашей планеты — безледное, то большинство самых густонаселенных районов всех континентов находится фактически на бывшем дне морском, ибо потеряй ледяные шапки Антарктиды и Гренландии Земля, и воды Мирового океана затопят все низменности, лежащие на уровне от 0 до 60 и даже 80 метров. А каких-то двадцать тысяч лет назад «ледяные лишаи» забрали такое колоссальное количество воды, что уровень Мирового океана был более чем на сто метров ниже нынешнего. Это значит, что все районы, отмеченные на картах светло-голубой окраской, обозначающей глубины до ста метров, являются сушей, поглощенной водой после того, как стал уменьшаться «ледяной лишай», — или, если угодно, водами «всемирного послеледникового потопа», который продолжается и по сей день уровень Мирового океана в наши дни возрастает примерно на 1,1 миллиметра ежегодно, хотя темпы таяния льдов могли быть в прежние эпохи и гораздо более интенсивными).

Материковая отмель, покрытая ныне водой Мирового океана, которая была когда-то, в эпоху оледенения, сушей, называется шельфом. Слово это можно перевести как «полка», ибо материковая отмель представлялась до недавнего времени ученым как ровная и гладкая поверхность. Однако, как справедливо писал основоположник морской геологии Ф. Шепард, ныне «устаревшее представление о материковых шельфах как о плоских, слегка наклоненных равнинах, простирающихся от берега до берега до так называемой волновой базы, должно быть сдано в музей древностей».

Шельфы занимают около десяти процентов площади Мирового океана. Это — затопленная страна, сопоставимая по размеру с таким материком, как Африка. Освоение ее является одной из самых актуальных задач современной науки и техники. Ибо шельф — это и богатейшие залежи нефти (как, например, в Северном море), россыпи олова (например, в мелководных морях и проливах, разделяющих острова Индонезии), и неисчислимые косяки рыб над мелководными банками, и россыпи золота, платины, алмазов, как, например, возле атлантического побережья Южной Африки, и ценные залежи вольфрама, титана и других редких металлов (они открыты, например, у берегов Австралии), и хранилище археологических сокровищ — затонувших городов, кораблей, земель, следов первобытных «колумбов», открывавших нашу планету, следуя трассами, которые ныне лежат на дне, а точней, на шельфе (отошлем читателей к нашей книге «Следы — на шельфе», вышедшей в «Гидрометеоиздате» в 1981 году и посвященной проблемам расселения наших предков в эпоху последнего оледенения, когда «ледяные лишаи» сковывали огромные массы воды и территории нынешнего шельфа были в ту пору сушей).

Вопрос о границах шельфа на первый взгляд прост. Стоит только измерить глубины океана, затем определить объем воды, пошедшей на образование «ледяных лишаев» — и, исходя из этого, определять границы былой суши. Но, во-первых, размеры последнего великого оледенения определить не так-то просто. Споры вызывают даже границы распространения материковых льдов. А ведь надо еще знать толщину ледяных щитов на равнинах и в горах, не говоря уже о том, что льды сковывали и морские воды Арктики, и лежали на самом шельфе, в ту пору бывшем сушею (так, по мнению одних исследователей, максимум накопления льда во время последнего оледенения был равен 56,6 миллиона кубических километров, что повело к понижению уровня Мирового океана на 120 метров от нынешнего, в то время как называются цифры и в 100 миллионов и в 240 миллионов кубических километров, причем если справедлива последняя оценка, то уровень Мирового океана должен был бы понизиться почти на шестьсот метров по сравнению с современным!).

Во-вторых, кроме «баланса воды», связанного с образованием ледников, колебания уровня Мирового океана зависят также от многих других факторов. В-третьих, в различных точках планеты могут происходить местные, локальные колебания земной коры: где-то она будет опускаться, где-то, наоборот, подниматься (например, даже в лежащих неподалеку друг от друга районах Балтийского моря на севере идет интенсивное поднятие суши, и море отступает, в районе Ленинграда кора находится в равновесии, а южные берега Балтики, в отличие от балтийских берегов Швеции и Финляндии, испытывают погружение).

Вот почему современные океанологи границу шельфа определяют не по какой-то усредненной глубине, а по иным, более объективным признакам. Например, по материковому склону — круто спускающимся от прибрежного мелководья к океанским глубинам — обрывам.

Однако и здесь не всегда можно найти крутой «перегиб», разделяющий плиты континентов от ложа океанов. Например, атлантические берега полуострова Флорида окаймлены шельфом. Затем следует уступ в несколько сотен метров, и на глубине около километра лежит подводное плато Блейк. А еще один уступ отделяет это плато от океанских глубин, расположенных под толщей воды более пяти километров. Сразу же возникает вопрос: где граница шельфа? Проходит ли она по плато Блейк или же относится только к мелководью, окружающему флоридские берега?

Геофизики, проводя исследование земной коры, установили такой важный факт: эта кора имеет под материками толщину порядка 30, 50, даже 70–80 километров. А кора на дне океанов почти в десять раз тоньше, каких-то 5–6 километров, а то и 3–4 километра, ибо в отличие от коры материков лишена гранитного слоя и сложена одними базальтами. Стало быть, если зондирование коры с помощью геофизических методов показывает, что дно морей и океанов имеет не «океаническую», а «материковую» кору, то вода покрывает территорию бывшей суши.

Таким образом, сочетание различных методов исследования позволило современным океанографам достаточно четко наметить границы шельфа, окаймляющего континенты и норой уходящего далеко в океан. Самый глубоководный шельф планеты — это материковая отмель, окружающая материк, целиком покрытый «ледяным лишаем», — Антарктиду. Давление тяжести льдов, опоясывающих самый южный континент, столь велико, что «прибрежная отмель» тут погружена на глубину в 500–600 метров!

Обширная область шельфа тянется вдоль атлантического побережья Южной Америки, возле берегов Патагонии, далее к тропику Козерога она сужается, окаймляет берега Бразилии и Центральной Америки, неширокой полосой идет вдоль берегов Мексиканского залива и полуострова Флориды (причем глубины здесь очень малы, до десятка и менее метров). Чем дальше на север, тем шире становится зона шельфа, увеличивается и глубина, на которую шельф погружен. В районе острова Ньюфаундленд прибрежная отмель достигает ширины свыше 350 километров.

На противоположном берегу Атлантики, у берегов Англии, Ирландии, северной Франции ширина шельфа еще больше. А все Северное море представляет собой зону шельфа, суши, ушедшей на дно после окончания ледникового периода, причем последние ее остатки поглощены были волнами уже в исторические времена (на дне Северного моря найдены орудия первобытных людей, кости мамонтов, а также других крупных наземных животных; наступление морских вод на берега Голландии, в результате которого были поглощены большие участки суши и образовался залив Зейдер-Зее, происходило в эпоху средневековья).

Сплошным шельфом является и дно Балтики, моря, сформировавшегося каких-либо пять тысяч лет назад и возникшего после окончания ледникового периода (в период последнего оледенения и после него Балтика была то озером, то морем, меняла свои очертания, фауну, флору, климатический и гидрологический режим). На дне Балтики найдены не только орудия людей каменного века, но и следы стоянок эпохи мезолита, переходной от палеолита к неолиту.

Шельф Средиземного моря неширок, зато в Черном море, особенно на его севере, простирается обширная зона прибрежной отмели, которая также была населена первобытными людьми. Азовское же море — море целиком шельфовое, оно образовалось после того, как кончилась ледниковая эпоха, и его максимальная глубина не достигает и 15 метров.

Зато атлантическое побережье Африки, окаймлено очень узкой полосой шельфа, имеющего при этом довольно большую глубину — до 140 метров. Столь же узкая лента шельфа тянется и вдоль тихоокеанского побережья Америки — только на крайнем юге и на крайнем севере у берегов Аляски и Огненной Земли она значительно расширяется. В районе же Анд, почти вплотную подходящих к берегу Великого океана, ширина шельфа порой бывает менее километра.

На противоположном конце величайшего океана планеты мы наблюдаем совсем иную картину. В эпоху оледенения, когда огромные массы воды ушли на образование «ледяных лишаев», существовало два «сверхматерика». Первый, Сахул, связывал воедино Австралию, Тасманию, Новую Гвинею с помощью ныне затонувшей суши, теперешнего мелководного шельфа, окаймляющего их берега (название Сахул дано по одноименному шельфу, который, говоря словами Шепарда, «образует одно из крупнейших шельфовых морей земного шара», ибо, «занимая весь залив Карпентария и мелководную часть Арафурского моря», он «тянется на 700 миль с северо-запада на юго-восток и прослеживается на 350 миль в направлении северо-восток — юго-запад»).

Еще более обширным был «суперматерик» Сунда, ибо он не только связывал вместе большинство островов Малайского архипелага, но и соединял их с Южной Азией. (Название же Сунда дано по обширному Зондскому шельфу, находящемуся с одной стороны между Калимантаном и полуостровом Малакка, между Суматрой и Явой с другой, — мелководному, испещренному затопленными речными долинами, образующими единую систему с долинами рек, текущих по островам Индонезии.)

Целиком — или почти целиком — шельфовыми являются Южно-Китайское, Восточно-Китайское, Желтое моря; Шельф Японского моря связывал в ледниковую эпоху острова одноименного архипелага с Азиатским материком, зоной шельфа является Татарский пролив, лишь недавно отъединивший Сахалин от континента. В Охотском море кора, имеющая материковую структуру, погружена на глубины до километра и даже полутора километров, а зона шельфа занимает почти все дно морское, за исключением южной его части.

В Индийском океане на долю шельфа приходится сравнительно небольшая территория. Он тянется узкой полосою вдоль всего побережья Африки, такая же полоса проходит вдоль берегов Аравийского полуострова (хотя мелководный Персидский залив целиком шельфовый). Зона шельфа расширяется у берегов Индостана, охватывает остров Шри-Ланка, еще более широка она возле западного берега полуострова Малакка, зато почти целиком исчезает у берегов Суматры, Явы, а также других индонезийских островов, обращенных к Индийскому океану.

Наша «шельфовая кругосветка» подходит к концу. Остается лишь рассказать о шельфе Северного Ледовитого океана и его морей. Но это — тема, требующая более подробного рассказа. И не только потому, что полярный шельф самый обширный из всех шельфов планеты, но и потому, что он имеет самое непосредственное отношение к главной теме нашей книги.

Подводная окраина материков — так называется один из крупнейших элементов рельефа дна океанов. Он состоит из трех элементов: подножия материка (иногда ступенчатая, иногда всхолмленная равнина, полого наклоненная в сторону океана), материкового склона и шельфа. На долю подводной окраины материков приходится — примерно четверть всей площади дна Мирового океана (а точнее — 22,6 процента). Из них около 10 процентов приходится на шельф. Это величина усредненная. В Тихом океане подводные окраины материков покрывают немногим более 10 процентов площади, зато в — Северном Ледовитом на их долю пришлось три четверти (точнее, 74,2 процента) всей площади дна! И на шельф приходится львиная доля этой площади. Белое море, глубоко врезанное в сушу, называют «типично шельфовым», так как в северной его части глубины не превышают 50 метров, в среднем — менее 150 метров, и лишь в Кандалакшском заливе можно обнаружить глубину в 200 и даже 300 метров. Кора дна Белого моря — материковая, и вся его территория в период последнего оледенения была сушею.

Белое море, самое маленькое среди морей Северного Ледовитого океана, по мнению ряда географов, является лишь заливом, частью Баренцева, самого большого из морей этого же океана (площадь Белого моря — 90 тысяч квадратных километров, Баренцева — 1405 тысяч). Половина морского дна Баренцева моря относится к шельфу, а это добрые 700 тысяч квадратных километров бывшей суши. Шельф Баренцева моря простирается далеко на север, захватывает прибрежные воды, омывающие архипелаг Шпицберген и Землю Франца-Иосифа, и имеет ширину свыше тысячи километров!

К востоку от Баренцева моря лежит негостеприимное море Карское. Средняя глубина его — 113 метров, и дно всей обширной акватории между Новой Землей и Северной Землей — зона шельфа. Почти целиком шельфовым является море Лаптевых, что протянулось широкой полосой вдоль сибирского побережья к востоку от архипелага Северная Земля. В прибрежной части глубины моря находятся в пределах 20–50 метров, и лишь на севере желоб Садко прорезает дно на «океанской» глубине порядка трех километров.

Еще восточнее, между Новосибирскими островами и островом Врангеля, берега Сибири омывает море, называемое Восточно-Сибирским. Его средняя глубина всего лишь 66 метров, а границей, отделяющей море от акватории собственно Северного Ледовитого океана, принимается край шельфа, от точки 79 градусов северной широты, 139 градусов восточной долготы до точки 76 градусов северной широты, 180 градусов восточной долготы — меридиана, разделяющего восточное и западное полушария. Площадь Восточно-Сибирского моря велика — 900 тысяч квадратных километров, и вся она приходится на долю шельфа.

Чукотское море омывает берега двух континентов, Азии и Америки. Море это тоже шельфовое, как и Восточно-Сибирское. Средняя глубина его равна 77 метрам, максимальная не превышает 160 метров, дно имеет материковую, а не океаническую кору. Значит, почти к миллиону квадратных километров восточно-сибирского шельфа надо приплюсовать еще 582 тысячи квадратных километров шельфа чукотскоморского.

Восточной границей Чукотского моря считается мыс Барроу на Аляске, западной — меридиан 180 градусов, условная граница не только между полушариями, но и между Чукотским и Восточно-Сибирским морями. Далее К востоку плещутся воды моря Бофорта, омывающие берега Северной Америки вплоть до Северо-Западных проливов, разделяющих острова Канадского Арктического архипелага. В отличие от шельфовых морей, расположенных у берегов северной Евразии, море Бофорта имеет среднюю глубину свыше тысячи метров и узкую полосу мелководного шельфа.

«На востоке море Бофорта соединяется с многочисленными проливами и заливами Канадского Арктического архипелага. Несмотря на то что это пространство не является морем в прямом смысле, гидрографически оно представляет единое целое, которое следует рассматривать особо. Это своеобразный лабиринт из проливов и заливов, отделяющих острова архипелага от материка и друг от друга, — пишет польский океанограф Август Циргоффер. — Проливы и заливы Канадского Арктического архипелага довольно глубоки, и глубины в несколько сотен метров здесь частое явление». Но и зона шельфа здесь достаточно велика. Если считать острова, которые она окружает, протяженность шельфа достигает здесь рекордной величины — 1400 километров!

Между Баффиновой Землей, крупнейшим островом Канадского Арктического архипелага, и Гренландией, самым большим островом планеты, зажато море Баффина. Глубины здесь, как и в море Бофорта, весьма велики, хотя зона шельфа возле западного побережья Гренландии и восточного — Баффиновой Земли гораздо больше, чем шельф моря Бофорта.

Лишь возле берегов Гренландии широкой полосою тянется зона шельфа одноименного с этим островом моря, средняя глубина которого приближается к полутора километрам. Еще меньше шельф Норвежского моря, чья средняя глубина превышает 1700 метров. Ибо у берегов Норвегии, которое оно омывает на востоке, прибрежной отмели практически нет — «суша» резко обрывается в глубины фьордов.

Площадь шельфа нашей планеты определяется величиной порядка 30 миллионов километров. И примерно четверть ее приходится на долю Северного Ледовитого океана, самого маленького из океанов Земли. Свыше И миллионов квадратных километров занимает в нем подводная окраина материков, большая часть ее представляет собой шельф, который когда-то, в эпоху оледенения, был сушею.

«Дно Баренцева моря, до самого Шпицбергена и Земли Франца-Иосифа на севере, можно считать частью Европейского материка. Когда-то оно было равниной, составлявшей одно целое с сушей» — так писал еще в начале века Фритьоф Нансен. Исследования, проведенные в наши дни, блестяще подтвердили это предположение. Более того, выяснилось, что и шельф других арктических морей в периоды великих оледенений являлся продолжением суши материков Европы, Азии и Северной Америки.

На дне Баренцева моря обнаружены отчетливые следы подводных долин, образующих сеть, подобную той, что имеется на Зондском шельфе, бывшей территории «сверхматерика» Сунды. Западнее мыса Барроу на шельфе Чукотского моря простирается подводная долина. Продолжения русла великих сибирских рек обнаружены на шельфе омывающих побережье Северной Азии шельфовых морей на значительном расстоянии от их нынешнего устья и на солидной глубине. Продолжение долин рек Анабары, Оленека и Лены на дне моря Лаптевых прослежено до глубины в 60 метров. До той же глубины простираются русла Яны, Индигирки, Колымы, а затопленное русло Енисея прослежено до глубины в сто метров. Видно, все большие реки Сибири, впадающие в Северный Ледовитый океан, текли когда-то гораздо дальше на север, по территории нынешнего шельфа Карского, Восточйо-Сибирского и других морей.

Изучая колебания уровня Мирового океана, ученые давно обратили внимание на террасы, говорящие о том, что прежде этот уровень был намного выше, чем ныне. На побережье Италии и Патагонии, Новой Зеландии и Аляски, Японии и Южной Африки имеются террасы, образованные волнами моря, поднятые примерно на одинаковую высоту — древние береговые линии, показывающие, как далеко достигали воды «всемирных потопов» тверди земной… На шельфе арктических морей также найдены следы древних морских берегов — свидетельство того, как низок был когда-то уровень Мирового океана.

В Баренцевом море советская исследовательница М. В. Кленова обнаружила подводную террасу на глубине в 200 метров. «Резкая смена рельефа на глубине в 200 метров, накопление валунов, гальки и щебня заставляют думать, что мы имеем дело с древней погруженной береговой линией».

В том же Баренцевом море Кленова нашла и другую подводную террасу, на глубине порядка 70 метров.

Видимо, первая древняя береговая линия обозначает уровень Мирового океана в период максимального развития «ледяных лишаев», а вторая — соответствует уровню его в период последнего великого оледенения.

Не только затопленные речные долины и древние береговые линии говорят о том, что прежде шельф арктических морей представлял собой продолжение материковой суши. Рельеф шельфа, непосредственно примыкающего к берегам континентов, является порой непосредственным продолжением рельефа этих берегов. И хотя само значение слова «шельф» связано с представлением о плоской ровной полке, именно арктические шельфовые моря показывают, как непросто устроен этот шельф: тут есть и холмы, и овраги, и котловины, и равнины, и древние морские берега, и затопленные речные долины. Характернейшим тому примером является шельф Баренцева моря.

Здесь в районе острова Медвежий в шельф врезан желоб, имеющий глубину более 600 метров. Неподалеку от него лежит возвышенность Персея, глубина над которой — всего лишь 68 метров. На Шпицбергенской банке Баренцева моря глубины немногим более 30 метров соседствуют с желобом Южного мыса, чья глубина равна 245 метрам. Обширные равнины, лежащие на баренцевоморском шельфе, разделяются подводными возвышенностями и крупными впадинами. Особенно сложное строение имеет шельф, примыкающий к берегам Шпицбергена и Земли Франца-Иосифа: тут и отлогие склоны, и крупные впадины, и резкие понижения в виде желобов с крутыми склонами и плоскими днищами.

Характерный облик материковой отмели, шельфа арктических морей, обратил внимание исследователей со времен знаменитой экспедиции Нансена и его дрейфа на «Фраме». И его особенности стали объясняться тем, что шельф был не просто сушею, а сушей, на которой лежала колоссальная масса ледников. Появился специальный термин — гляциальный («ледниковый») шельф.

Одна из особенностей арктических шельфов состоит в том, что здесь имеются большие, свыше пятисот метров, глубины (сошлемся хотя бы на желоб у острова Медвежий, называемый Западный, чья глубина, как уже говорилось, превышает шестьсот метров), в то время как средняя глубина шельфа в три раза меньше, а обычная глубина мелководных арктических морей и того меньше. Максимальная глубина, как правило, связана со своеобразной системой шельфовых желобов.

«Шельфовые желоба сами по себе представляют особый интерес как специфический элемент рельефа затопленной окраины материка в ледниковых областях: Существуют две основные группы шельфовых желобов, из которых первая является непосредственным продолжением заливов, фиордов или троговых долин приморской суши, а другая не имеет какой-либо видимой согласованности с материковым рельефом, — пишет М. А. Спиридонов в статье, посвященной особенностям геологического строения гляциальных шельфов Арктики. — Первый тип желобов в большинстве случаев связан с глубоко расчлененным и высоко приподнятым побережьем, окаймленным сравнительно узким шельфом. Иначе говоря, этот тип имеет региональную приуроченность к норвежско-гренландско-исландской материковой отмели. Обязательным спутником шельфовых желобов первого типа является краевая депрессия, в общих чертах повторяющая изгибы современной береговой линии. Второй тип желобов особенно характерен для крупнейшего в мире баренцевоморского шельфа. Нечто подобное наблюдается на Канадской материковой отмели, т. е. во всех случаях, когда имеют место обширные мелководные районы морского дна, примыкающие к равнинной суше».

Фиорды, причудливо изрезавшие берега Норвегии, по мнению геологов и гляциологов, являются плодом работы ледников. На дне прилегающей к фьордам области можно обнаружить глубокие желоба, продолжающие по своей форме заливы-фиорды, но только под водой. Это, по всей видимости, затопленные морем троговые долины, образованные древними ледниками. Ледниками, имеющими материковое происхождение, состоящими из пресной воды. На шельфе Баренцева моря, по мнению многих исследователей, лежали иные ледники, сложившиеся не только из пресной воды, оседавшей на горных ледниках Шпицбергена и Земли Франца-Иосифа, но и включавшие сложный комплекс морского оледенения — паковые, припаянные, плавающие льды. Это были так называемые шельфовые, или материково-морские, ледники.

Изучение таких ледников только начинается. Ибо в настоящее время сохранился один-единственный ледник этого типа — ледяной покров Западной Антарктиды. Сейчас он слился с материковым покровом Восточной Антарктиды в единый ледяной щит. Как показали последние исследования, Западная Антарктида, «просвеченная» с помощью методов геофизики сквозь толщу льда, представляет собой архипелаг островов с весьма глубокими морями между ними. Но все эти моря до дна (а глубины тут достигают двух с половиной километров) заполнены льдом, вытеснившим воду проливов между островами Западной Антарктиды.

Основной массив антарктических льдов сосредоточен на материке Восточной Антарктиды, где «ледяной лишай». появился более десяти миллионов лет назад и с тех пор не исчезал. «Ледяной лишай» Западной Антарктиды, по мнению многих ученых, не раз разрушался, а затем вновь восстанавливался, ибо он возникал в периода понижения уровня Мирового океана, когда обнажалась окружающая острова материковая отмель и «ледяные лишаи» могли разрастаться по территории бывшего шельфа.

Примерно такую же картину рисует доктор географических наук В. М. Гросвальд, описывая историю Баренцева ледяного щита. Скандинавский полуостров и территория Северной Америки покрывались в эпоху оледенения «ледяными лишаями» — Скандинавским и Лаврентьевским ледяными щитами. Новый «ледяной лишай» стал разрастаться на Шпицбергене, Земле Франца-Иосифа и Новой Земле.

Он покрыл территорию Баренцева моря, а затем примкнул (подобно льдам Западной Антарктиды) к материковому Скандинавскому щиту. Ледники Баренцева щита и оставили характерные следы на дне Баренцева моря: шельфовые желоба, а также моренные отложения, известные по деятельности ледников на суше (так называемые «валунные глины» и «валунные суглинки»).

Подобный же материково-морской щит покрыл территорию Карского моря, распространяясь с Северной Земли, и надвинулся на полуостров Таймыр. Третий щит родился на островах Канадского Арктического архипелага, спаял воедино их, подобно тому, как ныне спаивает льдами ледник Западной Антарктиды ее острова, а затем слился с Лаврентьевским ледяным щитом, покрывающим Северную Америку. О былой деятельности этого материково-морского щита говорят следы, подобные тем, что находят на дне Баренцева моря, обнаруженные на Канадской материковой отмели.

Картина получается величественная: «ледяные лишаи» осушают огромные поверхности арктического шельфа, родившаяся суша поглощается ледниками, сползающими с былых островов. Но все ли пространство нынешнего шельфа было покрыто ледниками?

Характерная черта «ледниковых», гляциальных шельфов — это не только желоба и другие следы деятельности мощных льдов, но и отсутствие затопленных речных долин. Реки не могли течь сквозь многометровую толщу ледников. Но ведь следы речных долин отчетливо прослеживаются на шельфе моря Лаптевых, Восточно-Сибирского и Чукотского морей! И там нет желобов и других признаков, свойственных «ледниковым» шельфам.

В реках Восточной Сибири, имеющих свое продолжение далеко в море, на территорию шельфа, водятся разнообразные виды рыб: хариус и чебак, осетр и горбуша, тугун и кета, налим и пескарь, сиг в голец. Вряд ли бы могли они пережить губительное влияние оледенения (тем более что в этих реках встречаются эндемики, специфические для данной реки подвиды и виды рыб). Тонкохвостый налим, живущий в реке Колыме, встречается кроме нее лишь на Новосибирских островах. Как могла попасть пресноводная рыба на эти острова, если морской воды она не переносит, а вся территория арктического шельфа в ту пору, когда он был сушею, покрыта была «ледяным лишаем»?

Еще большее недоумение вызывают находки крупных животных на островах Арктики, — крупных, вплоть до самого могучего обитателя Севера, когда-либо жившего на Земле — волосатого слона, или мамонта. Каким образом очутился этот гигант на Новосибирских островах и острове Врангеля? Чем он питался здесь, если все пространство осушившегося шельфа покрывали сплошные льды?

«Загадка мамонтов» столь интересна, что ее стоит рассмотреть особо. Тем более что та часть арктического шельфа, которая, по всей видимости, не покрывалась в эпоху великого оледенения «ледяным лишаем», носит в литературе название «Мамонтовый материк».