Совершая нашу «кругосветку» в «Книге шельфа», мы нарочно обошли лишь одну обширную территорию — шельф Берингова моря. Здесь в эпоху последнего оледенения существовала земля Берингия, рассказу о которой автор посвятил первую часть трилогии о «магаданских атлантидах». Именно Берингия была тем основным «мостом» суши, по которому шел интенсивный обмен фауны и флоры Старого и Нового Света, по этому сухопутному «мосту» первобытный человек заселил Америку из Азии.

Южная граница Берингии четка: в Беринговом море легко проследить, как кончается мелководная зона шельфа, бывшая прежде сушей, завершаясь крутым обрывом материкового склона, ниже которого лежат глубоководные районы ложа океана. А вот северную границу Берингии не так-то просто провести. Шельф Берингова моря через Берингов пролив, также бывшую сушу, неразрывен с мелководным шельфом Чукотского моря. Чукотскоморский шельф, в свою очередь, переходит в шельф еще более мелководного Восточно-Сибирского моря на западе, а на востоке через узкую полосу шельфа глубоководного моря Бофорта сливается с шельфом, окружающим острова и островки Канадского Арктического архипелага.

Где же кончается собственно Берингия и начинается территория «мамонтова материка», области полярного шельфа, осушенного в эпоху последнего оледенения? По мнению профессора Б. А. Юрцева, следует говорить о Малой и Большой Берингии. Малая Берингия — это перешеек, существовавший на месте Берингова пролива. Большая Берингия — обширная зона шельфа Берингова моря, бывшая сушей, а также полярный шельф, на западе доходящий до устья реки Амгуэмы, а на востоке — до мыса Барроу.

Кандидат геолого-минералогических наук А. В. Шер полагает, что Берингией следует называть относительно узкую динамичную зону, в которой значительно менялся уровень моря, возникали попеременно мост суши и пролив, ограниченную в Азии долготой устья Амгуэмы и западного края Чукотского бассейна. А всю обширную область шельфовых равнин и окраинных низменностей севера Восточной Сибири и Америки следует именовать термином Берингида.

Шельфовая суша к югу от Берингова пролива — «тихоокеанская Берингия», — по мнению Шера, была «наиболее вероятным путем расселения океанических и, возможно, лесных элементов», ибо южное побережье «было подвержено отепляющему и смягчающему влиянию Тихого океана». Но основную роль в расселении животных и растений из Старого Света в Новый и даже в образовании специфических видов животных играли окраинные низменности полярного побережья Восточной Сибири.

«При понижении уровня моря не на 100 или 200 м, как это обычно принято допускать, а всего на 50 м в области Берингова пролива возникнут только лишь два сухопутных перешейка, — пишет Шер в статье “Роль Берингийской суши в формировании фауны млекопитающих Голарктики в позднем кайнозое”. — В то же самое время вдоль северного побережья обнажится огромная суша, минимальная протяженность которой с севера на юг составит 400 км, а максимальная — почти 800. Эта суша вплотную подступит к зоне пролива, оставив под водой лишь Чукотский бассейн, и почти сомкнётся с аляскинским шельфом севернее 70-й параллели… Вместе с равнинами окраинных низменностей шельфовая суша при уровне моря на отметке 50 м образует страну, почти не уступающую по площади всему Северо-Востоку Азии. Более того, еще до возникновения соединения материков (“моста суши”) при понижении уровня моря на 35 м уже должна существовать широкая непрерывная полоса арктических низменностей от Таймыра до острова Врангеля включительно… Все это приводит нас к мысли о том, что при анализе прошлого этой части Голарктики всю область материкового шельфа до Аляски и примыкающие к ней окраинные низменности материков нужно рассматривать как единую страну», охватывавшую «материковый шельф моря Лаптевых, Восточно-Сибирского, Чукотского и Берингова морей, примыкающие к ним окраинные низменности северо-востока Азии и Аляски и окаймляющие их участки низкогорий с обширными депрессиями», — Берингиду, наиболее динамичной частью которой является Берингия.

Зона полярного шельфа, однако, охватывает территории, находящиеся на нынешнем дне Карского и Баренцева морей, к западу от Берингиды, шельф Канадского Арктического архипелага, Гренландии, Гренландского и Норвежского морей на востоке. Иными словами, бывшая в период последнего оледенения суша охватывает бассейн Северного Ледовитого океана сплошным кольцом, в котором можно выделить сектор Берингии или более широкий сектор Берингиды — от Таймыра до Аляски.

На полярном осушенном шельфе — колыбель арктических ландшафтов, — флор и фаун, — предполагал еще в 1935 году профессор А. И. Толмачев. Многочисленные факты, добытые гляциологами, океанологами, зоологами, климатологами, ботаниками, мерзлотоведами за истекшие полстолетия, говорят в пользу этой гипотезы. Правда, остается еще много «белых пятен» в реконструкции истории и очертаний «мамонтова материка» — осушенного шельфа морей Арктики. Вы, видимо, уже сами поняли, насколько условны границы «берингийского сектора» в кольце шельфа, охватывающего северное побережье Евразии и Америки. Неясно до конца, какие области полярного шельфа были подлинной сушей, а какие покрывались шельфовыми ледниками, подобными тем, что имеются сейчас в Западной Антарктиде.

Очевидно, что обширная территория Восточно-Сибирского шельфового моря, шельф Берингова моря и шельф Чукотского моря были полноценною сушей, на которой паслись стада мамонтов, носорогов, сайгаков, овцебыков, благодаря обильному корму, произраставшему здесь, своеобразным заповедником «мамонтовой флоры» стал остров Врангеля, где сохранилось 160 видов трав, кустарников и кустарничков, в то время как на Новосибирских островах их 76, на Новой Земле — 70, на островах Северной Земли — 46, на Земле Франца-Иосифа — лишь 36, ибо, как отмечает профессор С. М. Успенский в книге, посвященной острову Врангеля, «исконная арктическая растительность на этом “осколке” Берингии, следовательно, не была уничтожена ледниками, и в то же время море препятствовало проникновению сюда с юга позднейших мигрантов».

В то же самое время столь же очевидно, что огромные ледники захватывали не только Гренландию, Скандинавию, Северную Америку (но без Аляски, где найдены не только кости типичных представителей мамонтовой фауны, как мамонты, сайгаки, бизоны, но и останки яка, неизвестные в Сибири), — к ним примыкали зоны осушенного шельфа, также покрытые «ледяными лишаями». Обширные шельфовые ледники лежали, видимо, на шельфе Баренцева моря (где горы Шпицбергена позволяли разрастаться «ледяному лишаю» на осушенный шельф) и, быть может, на шельфе Карского моря.

Где проходили границы ледников и осушенного шельфа, свободного ото льда, шельфа, населенного животными и, весьма вероятно, древнейшими обитателями Сибири? До каких границ на севере, на западе и востоке распространялась «зона жизни», территория «мамонтова материка», ограниченная «ледяными лишаями»? На эти вопросы еще предстоит искать ответ. Так же, как и на вопрос о том, не была ли замерзшая акватория Северного Ледовитого океана в последнюю ледниковую эпоху своеобразным «мостом», через который могли мигрировать животные и растения.

Между фауной и флорой Восточной Сибири и Канадского Арктического архипелага есть удивительные совпадения, которые, нельзя объяснить только лишь соединением Старого и Нового Света через Берингию. Быть может, помимо «моста» западного, берингийского, существовал еще «мост» северный, арктический? И если это так, то каким был он, состоял ли он из многометровой толщи льда, покрытого принесенным ветрами лессом, — как это впервые сформулировано в последней монографии Томирдиаро, или же в его основе лежали ныне погруженные подводные хребты, что тянутся через центр Арктического бассейна, от шельфа Восточной Сибири к шельфу Канадского архипелага, почти на две тысячи километров, возвышаясь над глубоководным дном этого бассейну на три и даже четыре тысячи метров?

Самое любопытное состоит в том, что о существовании этих хребтов, точнее, «арктического моста» через Северный Ледовитый океан, ученые стали догадываться задолго до того, как на дне Студеного моря были сделаны «великие океанографические открытия» — обнаружены мощные подводные хребты, разделяющие котловину Арктического бассейна на отдельные секторы.

«Сравнение флор Центрального Таймыра с флорами Арктической Америки» — так называлась работа ботаника А. И. Толмачева, опубликованная в 1935 году в XXV томе «Трудов полярной комиссии АН СССР». В распоряжении профессора Толмачева были материалы, собранные ботаниками на Таймыре, Чукотке и Канадском Арктическом архипелаге, по районам заливов Минто, острова Мелвилл и по Земле Эльсмира. Казалось бы, между флорой Чукотки, лежащей гораздо ближе к Арктической Америке, чем Таймыр, и флорой островов Канадского архипелага должно быть больше сходства, чем между последнею и таймырской. Однако Толмачеву пришлось констатировать «невозможность связи таймырских флор с канадскими посредством чукотских», — в то время как флора Таймыра имела большое сходство с флорой Канадского архипелага, она отличалась от флоры Чукотки и Аляски!

Оставалось предположить, что между Евразией и Северной Америкой, точнее, между Таймыром и островами Канадского Арктического архипелага, осуществлялась прямая связь через бассейн Северного Ледовитого океана. «Связь эта существовала в раннеледниковое время, но существовала длительно», — писал Толмачев. Стало быть, следовало предположить, что в эту эпоху была какая-то суша, «мост» через Арктику, обладавший «флорой достаточно выдержанного арктического типа, в отличие от сильно обогащенных умеренными элементами флор Чукотки и Аляски».

Вывод этот самому Толмачеву показался «парадоксальным», — ведь вплоть до конца 40-х годов нашего столетия ученые были уверены в том, что Арктический бассейн — это единая глубоководная котловина и ни о каких «мостах» суши через нее речи быть не может.

К столь же «парадоксальному», но основанному на данных исследований, проведенных в Северном Ледовитом океане, выводу пришла и советский гидробиолог профессор Е. Ф. Гурьянова. На ледокольном пароходе «Садко», работавшем в 1935–1937 годах, она собрала и обработала коллекции разнообразных морских беспозвоночных животных, населяющих бассейн глубоководной Арктики; зоопланктона, то есть беспозвоночных животных, передвигающихся под воздействием морских течений, и бентоса, то есть беспозвоночных обитателей дна океана.

«Сразу же по окончании обработки коллекций бокоплавов и изопод, собранных высокоширотными экспедициями на л/п “Садко” в 1935 и 1937 годах, в ряде докладов на научных семинарах Зоологического института нами высказывалось предположение о существовании сравнительно недавно исчезнувшей преграды, перегораживавшей Арктический бассейн и соединявшей новосибирское мелководье с шельфом Гренландии. Однако только в Трудах Второго географического съезда в 1947 г. это высказывание было опубликовано, — пишет Гурьянова в статье “Особенности фауны Северного Ледовитого океана и их значение для понимания истории ее формирования”. — Ареал ряда видов западной части Арктики в настоящее время образует полукольцо, разорванное глубинами Арктического бассейна, охватывающее шельфы морей Карского и Лаптевых с одной стороны, и северо-восточный шельф Гренландии — с другой. На недавно исчезнувшую преграду указывает и отсутствие к западу от Новосибирских островов северотихоокеанских иммигрантов, имеющих сплошной ареал от дальневосточных морей до островов Де-Лонга, Жаннетты и Генриетты, где они концентрируются у края материкового плато и куда доходят некоторые североатлантические виды».

Еще раньше мысль о суше, существовавшей недавно (и, быть может, кое-где существующей и по сей день) в сердце Арктики, высказывали исследователи и ученые, наблюдавшие за перелетами птиц. Еще Ф. П. Врангель наблюдал обилие перелетных птиц на восточносибирском побережье, улетающих куда-то на север. На льдинах они гнездиться не могут, значит, они находят какую-то твердую землю?

Остров Врангеля — это лишь самая северная оконечность полосы «птичьих базаров», тянущихся от берингоморского побережья до северных берегов Чукотки. На Новосибирских островах летует немного птиц, большая часть их продолжает полет с материка далее на север. На маленьком острове Беннета, покрытом к тому же почти сплошным покровом льдов, им места нет: Толль не наблюдал здесь ни гусей, ни уток, составляющих основной контингент перелетных птиц Арктики. Зимовщики острова Генриетта, самого северного из островов Новосибирского архипелага, видели, как весною птицы пролетали на север, а осенью возвращались с севера, хотя там, кроме легендарной Земли Санникова, нет никакой суши, пригодной для летовки птиц.

«Если нет Земли Санникова или какой-либо другой земли среди льдов этой области, то спрашивается, куда и зачем летят перелетные птицы? — задавал вопрос академик В. А. Обручев. — Если пролет птиц все еще происходит — это покажет, что Земля Санникова или какая-то другая земля среди льдов этой области Ледовитого океана, удобная для летования птиц, все-таки существует, несмотря на уверения океанографов и летчиков, и ожидает еще своего открытия… Ведь небольшой низменный остров среди льдов с самолета мог быть не замечен, если он в течение тех нескольких минут или даже секунд, пока летчик мог его наблюдать при полете, был покрыт пленкой тумана или свежевыпавшим снегом. Ясные дни с хорошей видимостью в Арктике летом вообще редки и чаще бывают весной, в апреле, когда остров среди льдов должен быть еще покрыт глубоким снегом и с самолета его трудно заметить».

Одна из редчайших и красивейших птиц Земли — розовая чайка. Весной розовые чайки прилетают устраивать свои гнездовья в низовьях Индигирки, а осенью улетают зимовать… на север, к неизвестным землям. Птицы при перелетах придерживаются неизменных, сложившихся в течение тысячелетий путей. Пролегают эти пути, как правило, вдоль побережий или цепочек островов. Почему же маршруты перелетов многих птиц Арктики, хотя и не столь редких и красивых, как розовая чайка, лежат вдали от побережий, острова Врангеля и Новосибирского архипелага?

Э. В. Толль отметил, что черная казарка пересекает Центральную Арктику и ее приполюсную часть напрямик, по «трансарктической трассе». Профессор Л. А. Портенко, крупнейший знаток пернатых Арктики, в 1947 году, изучая особенности перелета птиц в районе Чукотки и острова Врангеля, пришел к выводу, что на северо-востоке Азии, по соседству с Америкой, существовала прежде суша. Наблюдения над полетами птиц заставили предположить многих исследователей, что птицы Арктики летят, следуя вдоль исчезнувшей ныне цепочки островов, или «мосту» суши, подчиняясь древнему инстинкту.

Ботаники, гидробиологи, орнитологи, таким образом, пришли к мысли об «арктическом мосте» на основании данных своих наук. А вслед за тем, буквально через год после опубликования работ Е. Ф. Гурьяновой и Л. А. Портенко, на дне Северного Ледовитого океана известный советский полярный исследователь Яков Яковлевич Гаккель открывает могучий подводный хребет Ломоносова, тянущийся через всю Арктику, от шельфа Новосибирских островов до острова Эльсмира в Канадском Арктическом архипелаге на протяжении 1700 километров!

Подводные хребты, подобные хребту Ломоносова, были давно известны океанографам. Сенсацию вызвало то, что хребет обнаружен был в бассейне Северного Ледовитого океана, считавшегося прежде единой глубоководной котловиной, огражденной от шельфа обрывами материкового склона. Хребет возвышался над дном Арктического бассейна в среднем на 3000–3400 метров, порой и до четырех километров. Глубина вод над вершинами хребта колеблется от 936 до 1650 метров… и все-таки есть данные, говорящие о том, что прежде если не весь хребет, то его самые возвышенные части выходили на поверхность океана, то есть были островами, «мостом» суши между Азией и Америкой, протянувшимся через центральную часть Арктики!

На вершинах хребта Ломоносова имеются широкие, до 26 километров, террасы, по всей видимости, образованные волнами: верный знак того, что вершины находились в зоне действия этих волн, хотя сейчас они погружены на глубину более километра. Гайоты — так называются плосковершинные подводные горы — в изобилии обнаружены в Тихом океане. Плоские вершины гайотов образовались также под действием морских волн. Такие гайоты обнаружены и среди гор, слагающих хребет Ломоносова, — еще одно свидетельство в пользу того, что в прежние времена хребет этот возвышался над уровнем моря.

Драги подняли с хребта Ломоносова гальку, щебень, валуны, гравий, песок. Принести их сюда, в центр Арктики, могли с материкового побережья или островов дрейфующие льдины и айсберги. Но, по мнению Гаккеля, многие признаки обломков говорят о том, что они не занесенные «гости» с материка, а образовались здесь же, на месте. Иными словами, хребет Ломоносова был в прежние времена не подводным, а надводным.

Принесенные льдинами и «местные», образовавшиеся здесь же, валуны и щебень четко различаются на снимках, сделанных подводной фотокамерой на склонах другого подводного хребта, который был открыт в 1954 году советскими полярниками, дрейфующими на СП-4, и получившем название хребта Менделеева. Начинаясь к северу от острова Врангеля, он протянулся через Арктический бассейн до островов Эльсмира и Аксель-Хейберг в Канадском архипелаге. По своей длине и высоте хребет Менделеева почти не уступает хребту Ломоносова, а по ширине основания — до девятисот километров! — даже превосходит его.

На хребте Менделеева обнаружены террасы, достигающие ширины двухсот километров, плосковершинные горы-гайоты и «материковые» осадки. Это говорит о том, что хребет Менделеева, так же, как и хребет Ломоносова, весь или отдельными своими частями поднимался над уровнем моря, был сушею или цепочкою островов, тянущихся через Арктику.

Быть может, помимо области «мамонтова материка», осушенного полярного шельфа, в Арктике существовала своя «Атлантида», древняя суша в Северном Ледовитом океане — Арктида? К этой мысли пришел незадолго до своей смерти профессор Я. Я. Гаккель, собиравшийся посвятить Арктиде специальное исследование.

«В отличие от привычных географических представлений об общем лике Земли, о распределении на ней суши и водных пространств — материков и океанов — различными палеогеографическими реконструкциями местами устанавливается совсем иное представление об устройстве поверхности нашей планеты в разные геологические эпохи и периоды. Такими реконструкциями воссоздаются, например, очертания древнего материка Гондвана, отдельные части которой, после того, как она распалась, образовали Африку, Австралию, Антарктиду, Южную Америку и полуостров Индостан, — писал Гаккель в набросках своего исследования об Арктиде в октябре 1965 года. — Наибольшей известностью пользуются палеогеографические исследования, которыми воссоздается представление об Атлантиде — древней суше, существовавшей в северной части Атлантического океана, возможно, еще в историческое время. Этой проблеме, поднятой впервые еще Платоном (IV век до н. э.) на основании народных преданий, посвящена обширная литература, которую весьма обстоятельно обобщил в своей интереснейшей монографии Н. Ф. Жиров (см. его книгу “Атлантида”, изданную в 1964 году. — А. К.). Менее известны реконструкции Понтиды — древней суши, погрузившейся в воды Черного моря в его восточной части (С. А. Ковалевский)».

«В результате последних советских исследований Центральной — Арктики, которыми природа ее освещается совсем по-новому, встает вопрос о былом существовании древней суши — Арктиды — в Северном Ледовитом океане… В отличие от Атлантиды, которая исследуется в разных аспектах: геолого-геоморфологическом, археологическом и других, в палеогеографическом изучении Арктиды мы можем рассматривать ее преимущественно только с геоморфологических позиций, которые существенно подкрепляются геоботаническими (флористическими) данными А. И. Толмачева…»

На этом записки Я. Я. Гаккеля обрываются — 30 декабря 1965 года профессор Гаккель скончался на шестьдесят пятом году жизни, в расцвете творческих сил, не успев довести до конца свое исследование об «арктической Атлантиде». Комметированный обзор взглядов и соображений Гаккеля по проблеме Арктиды был дан советским ученым-полярником Л. С. Говорухой в статье «Я. Я. Гаккель об Арктиде», опубликованной в томе 285 «Трудов» ордена Ленина Арктического, и Антарктического научно-исследовательского института и в брошюре «Проблемы Арктиды», выпущенной издательством «Знание» в 1974 году.

Мы уже писали о том, что мысль об «арктическом мосте» первыми высказали ботаники, точнее, профессор А. И. Толмачев в 1935 году, назвав ее «парадоксальной». Дальнейшее изучение флоры привело его, а также многих других ботаников к тому, что связь между флорой Восточной Сибири и Канадского архипелага могла осуществляться, минуя Чукотку и Аляску. А открытие подводных хребтов Ломоносова и Менделеева и связанная с ними гипотеза об Арктиде показали, что «парадоксальность» такой связи — мнимая (правда, многие исследователи полагают, что обмен флорами Восточной Сибири и Канадского архипелага мог вестись через осушенный полярный шельф, северную часть Берингии, а не через «арктический мост» — Арктиду).

В 1947 году профессор Е. Ф. Гурьянова опубликовала свои выводы, основанные на изучении зоопланктона и бентоса Северного Ледовитого океана, согласно которым Арктический бассейн разделялся сушей на две части со своей особой морской фауной: Карской и Чукотско-Американской.

Второй Всесоюзный Географический съезд, который был созван в ознаменование столетия Географического общества, на котором Гурьянова доложила свои результаты, состоялся в Ленинграде с 25 по 31 января 1947 года (напомним, что на этом съезде был сделан и доклад профессора Степанова, посвященный загадочным землям Санникова и Андреева). А 27 апреля 1948 года, проводя промеры дна со льдины, дрейфующей примерно в 350 километрах от Северного полюса, отряд высокоширотной экспедиции «Север» под руководством Я. Я. Гаккеля обнаружил резкое поднятие дна океана — обнаружил хребет, справедливо названный именем великого помора М. В. Ломоносова, открытие которого ныне расценивается как одно из крупнейших географических открытий двадцатого столетия.

Материалы Гурьяновой были дополнены новыми данными, полученными в ходе экспедиций на судах «Обь» и «Лена», изучавших в 1955–1958 годах северную часть Гренландского моря и прилегающую часть бассейна Северного Ледовитого океана. «Примерно 40 процентов обнаруженных видов из состава данных животных характеризуют различия приатлантической и притихоокеанской частей Северного Ледовитого океана. В этом гидробиологи опять-таки усматривают роль хребта Ломоносова как преграды, изолирующей глубоководные фауны по обе стороны от хребта, через наиболее низкие участки которого происходит фаунистический обмен в настоящее время. Еще более определенно на различия двух фаун указывает видовой состав зоопланктона, изученного гидробиологом К. А. Бродским, — пишет Л. С. Говоруха. — В общем, совокупность всех гидробиологических данных свидетельствует о недавней, но полной изоляции районов Северного Ледовитого океана по обе стороны от хребта Ломоносова. Не случайно в его пределах сложились два центра формирования современной эндемичной высокоарктической фауны материковой отмели: Карский и Чукотско-Американский. Об этом говорят ареалы (естественные области расселения) ряда арктических видов среди бокоплавов, моллюсков, а также рыб и некоторых других позвоночных».

Гаккель в монографии «Наука и освоение Арктики», вышедшей в 1957 году, отметил такой интересный факт: моржи, населяющие воды шельфовых морей Арктики, разделяются на «западных» и «восточных». По мнению Гаккеля, «по-видимому, это разобщение существует с тех времен, когда хребет Ломоносова был еще выше уровня океана».

Хребет Менделеева, по всей видимости, не представлял сплошной суши и не был серьезной преградой для распространения морских животных. Погружение его под воду происходило раньше, чем опустился хребет Ломоносова, и скорее всего лишь отдельные вершины хребта Менделеева выходили на поверхность, образуя острова, ныне исчезнувшие. Различные ученые по-разному датируют время гибели Арктиды, опускания под воду хребта Ломоносова.

Я. Я. Гаккель полагал, что Арктида существовала как «мост» суши между Восточной Сибирью и Канадским Арктическим архипелагом 100 тысяч лет назад. Геофизики Р. М. Деменицкая, А. М. Карасик и Ю. Г. Киселев считают, что эта суша опустилась под воду в еще более ранние времена. Однако есть и другая точка зрения, согласно которой гибель Арктиды произошла уже в эпоху существования «человека разумного» и, быть может, на глазах первых «гиперборейцев», освоителей Арктики.

Профессор А. И. Толмачев, например, полагает, что обмен флоры между Азией и Америкой через Арктиду осуществлялся вплоть до окончания эпохи последнего оледенения. Морские геологи Н. А. Белов и Н. Н. Лапина считают, что отдельные части хребтов Ломоносова и Менделеева еще 16–18 тысяч лет назад находились в надводном положении. По мнению Е. Ф. Гурьяновой, с которым солидарен ее коллега К. Н. Несис, хребет Ломоносова в четвертичном периоде выступал над поверхностью воды: «преграда в районе Восточно-Сибирского моря, Новосибирских островов и острова Врангеля, т. е. в районе хребта Ломоносова существовала довольно долго и исчезла совсем недавно, во всяком случае, в послелитториновое время», которое началось 2500 лет назад. По мнению известного полярного исследователя профессора М. М. Ермолаева, примерно 3000 лет назад изменился гидрологический режим в некоторых морях Северного Ледовитого океана (правда, изменение это он ставит не в связи с гибелью Арктиды, а в связи с изменением рельефа дна в Северной Атлантике).

Теплый климат, после того как окончилось последнее оледенение, установился около 8 тысяч лет назад. Но 2500 лет назад началось новое похолодание (вот почему эпоху 8000–2500 лет назад называют «климатическим оптимумом»). Профессор Н. Ф. Жиров, посвятивший особый раздел хребтам Ломоносова и Менделеева и проблеме Арктиды в книге об Атлантиде, полагает, что «Арктида в эпоху климатического оптимума и, может быть, несколько позднее могла служить связующим звеном между Азией и Америкой в процессе заселения человеком Америки» и, таким образом, «не только Берингов пролив мог быть тем мостом, через который шло заселение этого материка из Азии». Он ссылается на мнение профессора Д. Г. Панова, который ставит проблему расселения эскимосов в связи с надводным положением хребтов Ломоносова И Менделеева, а также загадку Земли Санникова — она, по его мнению, «могла быть одним из ныне опустившихся островов на базе вершин этих хребтов».

Президент Географического общества академик Алексей Федорович Трешников полагает, что части хребта Ломоносова могли выходить на поверхность 8–18 тысяч лет назад, в эпоху, предшествовавшую климатическому оптимуму. В статье «Арктика раскрывает свои тайны», опубликованной в журнале «Природа», он пишет: «Не исключено, что где-то в районе простирания хребта Ломоносова отдельные пики или вершины могут подходить близко к поверхности океана или даже подниматься над уровнем океана». Это значит, что в Арктике могут быть неоткрытые острова и островки!

В журнале «Вокруг света» за 1971 год был опубликован интереснейший очерк заслуженного штурмана СССР В. А. Аккуратова об открытии двух островов на широте 88 градусов 35 минут и 90 градусов западной долготы, в 158 километрах от Северного полюса. «Я ясно вижу скалы, сложенные из первозданных пород, напоминающих базальт. Они совершенно бесснежные, и только в расщелинах и глубоких впадинах белеют прожилки снега. Никаких признаков пребывания человека, никаких следов его деятельности: коричневый, веющий теплом камень, холодный вздыбленный лед океана и птицы, птицы, тучи птиц над этим мертвым царством, — рассказывает Аккуратов. — Второй остров расположен в 300 метрах к западу от первого. Он пониже, менее скалистый, весь усеян глыбами темного камня с рваными краями. Вокруг островов, особенно с восточной стороны, сильно всторошенный океанский лед. Хаос ледяных нагромождений говорил о той титанической силе, которую выдерживали эти острова — миллиарды тонн льда обрушивались при дрейфе на эти кусочки твердой земли».

Найти загадочные острова возле полюса, которые, возможно, являются последними остатками Арктиды, до сих пор никому не удалось. Быть может, это был все-таки «ледяной остров», а не «матерая земля»? Ведь тот же журнал «Вокруг света» опубликовал в следующем, 1972 году не менее интересную историю одного «закрытия» острова. Обнаружили его с воздуха летчики, на землю высадилась специальная группа, в состав которой входили аквалангисты. Остров имел ледяные холмы по краям и в середине — каменную насыпь, состоящую из «материковых» валунов и камней. И только погружение под воду показало, что это не суша, а дрейфующий ледяной остров, имеющий, в отличие от льдин, глубокую, до двух десятков метров, осадку. Остров этот образовался на шельфе у скалистых берегов Канады, бурные весенние воды обрушили со скал валуны в камни, создавшие иллюзию «матерой земли», — а затем ледяная глыба отправилась дрейфовать, пока не добралась до центра Арктики, где ее обнаружили летчики, приняв за неизвестный остров.

Однако не исключено, что нас еще ждут открытия надводных частей арктической Атлантиды — Арктиды. Надежду на это вселяет открытие, сделанное в начале 80-х годов самой северной земли, расположенной возле Гренландии. Примерно в четырехстах километрах от Северного полюса датчане обнаружили остров, покрытый скудной арктической растительностью, сложенный скальным грунтом, незначительно возвышающийся над льдами, окружающими его, — самый северный остров планеты! А это вселяет надежду на то, что в будущем во все еще до конца не изученной Арктике удастся обнаружить «матерую землю», которая послужит разгадкой перелетов птиц над Арктикой и станет еще одним камнем в фундамент гипотезы об Арктиде, затонувшем «мосте», соединявшем Старый и Новый Свет.

Берингия, «мост», пролегший между северо-восточной оконечностью Евразии и Аляской, то опускавшийся, то возникавший вновь — земля, существование которой можно считать доказанным почти на 100 процентов («почти», ибо в науке о Земле, а тем более о ее обитателях, почти ни о чем нельзя говорить со стопроцентной уверенностью!). Реконструкцией Берингии, ее рельефа и ее климата, ее флоры и фауны, маршрутов первобытных колумбов из Старого Света в Новый Свет занимается особая научная дисциплина, родившаяся совсем недавно — берингиология (ей посвящена первая часть нашей трилогии, книга «Была земля Берингия», вышедшая в свет в 1981 году в Магадане).

Проблема существования Арктиды, сухопутного «моста» суши, протянувшегося через бассейн Северного Ледовитого океана, гораздо более сложна и дискуссионна, хотя ни у кого сейчас не вызывает сомнения тот факт, что огромные районы полярного шельфа, если не весь этот шельф, в эпоху оледенения представляли собой сушу, последние остатки которой исчезают буквально на наших глазах. Мы уже приводили яркие примеры гибели «мамонтова материка» — разрушение ледяных берегов северного побережья Якутии, ископаемых льдов, образующих острова Новосибирского архипелага. Подобную же картину можно наблюдать и в районе острова Врангеля. Остров этот когда-то составлял одно целое не только с материком, но и с лежащим в семидесяти километрах от него островом Геральд. К востоку лежит банка Геральд — лишь недавно покрывшийся водой и размытый морем обломок «мамонтова материка». Морем и льдами разрушается и остров Геральд, и остров Врангеля (что отметил еще в 1946 году академик К. К. Марков). М. Т. Кирюшина в работе «Основные черты четвертичной истории острова Врангеля» предполагает полное уничтожение этого острова «в сравнительно короткий геологический отрезок времени», ибо он «значительно сократился в размерах в недавнее время».

Быть может, хребты Ломоносова и Менделеева опустились под воду очень давно, а «мостом» между осушенными шельфами Восточной Сибири и островами Канадского архипелага были льды, покрытые слоем нанесенной суховеем почвы, замерзший и промерзший на много метров Северный Ледовитый океан (так, например, предполагает магаданский ученый С. В. Томирдиаро)? Эта гипотеза также требует дальнейших исследований: не исключено, что Арктида была не «матерой», а ледяной землей.

Прямо от берегов Камчатки к Америке протянулась гирлянда островов, Командорских и Алеутских, вершин огромного подводного хребта, что отделяет Берингово море от Тихого океана и имеет длину 3500 километров. На Алеутских островах найдены очень древние памятники культуры возрастом в восемь, а то и все десять тысяч лет. Может быть, люди шли путем более южным, чем Берингийская суша, из Старого Света в Америку, через Алеутию, «мост», состоявший из затонувшей суши и ее остатков, нынешних островов?

Некоторые исследователи полагают, что «мосты» к Новому Свету пролегали гораздо южнее и тянулись прямо через Тихий океан. Называется несколько таких «мостов», сплошных участков суши или цепочки исчезнувших и существующих ныне островов и архипелагов: через Меланезию и Полинезию; через центральную часть Тихого океана там, где в наши дни его пересекает грандиозная цепь подводных гор, хребтов, начинающаяся у берегов Японии, заканчивающаяся у Гавайских островов, которые, в свою очередь, являются вершинами подводного хребта, протянувшегося на несколько тысяч километров в океан.

Есть гипотеза об «антарктическом мосте». По мнению португальского ученого Мендес-Корреа, люди сначала заселили Австралию, затем, через Тасманию, затонувшие острова и цепочку антарктических островов, они достигли Антарктиды и, следуя по ее побережью, вышли к самой северной оконечности материка. А оттуда они перебрались на Огненную Землю и заселили Америку, следуя с юга на север (а не наоборот, как полагают берингиологи). Правда, гипотеза эта в свете последних данных наук о Земле и человеке выглядит весьма фантастически.

Еще в XVI столетии стали связывать только что открытую Америку с легендарной Атлантидой. Многие исследователи и сейчас считают, что Атлантида, лежавшая в центре Атлантики, была тем «мостом», по которому предки индейцев проникли из Европы в Америку. Есть гипотеза, согласно которой «мостом» из Старого Света в Новый Свет была Южная Атлантида, ибо от берегов Южной Африки к берегам Южной Америки тянется подводный Китовый хребет длиной в 3000 километров и с горами высотой в три-четыре километра. Согласно другой гипотезе, предки индейцев попали в Новый Свет из Африки через острова Экваториального архипелага. Не ищите этот архипелаг на современных картах: его острова опустились на дно и стали подводными горами. Но они, по мнению ряда атлантологов, были важными вехами на пути древнейших обитателей Америки, когда те двинулись в свой путь на запад, с побережья Африканского материка. («Нам кажется, что при наличии Экваториального архипелага Атлантиды древнейшая миграция племен из Старого Света в Новый Свет была доступной даже в эпоху верхнего палеолита, — пишет Н. Ф. Жиров в монографии об Атлантиде. — В таком случае местами первичного проникновения могли быть Гвиана, Венесуэла, Антильские острова, а также восточная Бразилия, где и следует искать, по нашему мнению, древнейших насельников американского континента».)

Наконец, есть исследователи, которые полагают, что Новый Свет заселялся через Северную Атлантиду — так называют они сушу, соединявшую Скандинавский полуостров, Британские острова, Исландию, Ньюфаундленд и Канаду. И считают, что по этому «мосту» прошли из Европы в Новый Свет не только животные и растения, но и люди каменного века, предки таинственных «белых индейцев», о которых сообщали некоторые путешественники и миссионеры, побывавшие в Северной Америке в XVII–XIX веках.

«Мост» через Северную Атлантику, соединявший Западную Европу и Америку, по всей видимости, действительно существовал. Об этом говорят данные расселения животных и растений, а также некоторые факты, добытые при изучении дна Атлантики. Еще в 1845 году, изучив флору, существовавшую в третичном периоде на территории Западной Европы, и сравнив ее с североамериканской, Ф. Унгер предположил, что Европа и Северная Америка в ту эпоху были связаны сплошной полосой суши или цепочкой больших островов. Эта идея была развита другими исследователями, но позже ее оставили, ибо путь через Берингию представлялся хотя и более длинным, но зато более достоверным. Однако в наши дни идея Северной Атлантиды, или, как ее называют ныне, Тулеанской суши (от «Туле» Пифея), «моста», связывавшего Европу — через Англию — Исландию и Гренландию — с Северной Америкой, получает поддержку в свете новых фактов, добытых науками о Земле и ее обитателях.

Пресноводные рыбы, обитающие в реках восточного склона Британских островов, совершенно идентичны рыбам реки Рейн на материке. А рыбы рек южного склона и рек Ирландии тождественны рыбам «материковой» реки Сены. На дне Северного моря найдено затопленное продолжение Рейна, на дне пролива Ла-Манш — Сены. Очевидно, что в недалеком прошлом существовали реки палео-Рейн и палео-Сена, которые текли по суше, ныне являющейся дном шельфа Северного моря.

Родственны между собой и пресноводные рыбы, обитающие в реках восточного склона Северной Америки и в реках Западной Европы, но родство это более отдаленное: они не близкие родственники, а «троюродные братья и сестры», хотя родство их несомненно. «Изучение степени их родства, основанное на учете палеонтологических данных, позволило уточнить время, когда материки соединялись друг с другом. Это было примерно шесть миллионов лет тому назад — в конце миоцена — начале плиоцена по геологическому календарю, — пишет крупнейший советский ихтиолог Г. У. Линдберг. — На месте северной части Атлантического океана в те времена была суша, по которой протекали две реки. Первая из них — древний Гудзон, притоками которого были современные реки бассейна Гудзонова залива и атлантического побережья Северной Америки, включая реку Святого Лаврентия, а также реки западной и южной Гренландии и Исландии. Вторая — древний Рейн, в который впадали реки восточной Исландии, Норвегии и нынешняя Сена. Водораздел этих могучих речных систем проходил в районе Исландии».

Тулеанская суша, существовавшая миллионы лет назад, не могла, конечно, быть тем «мостом», по которому из Старого Света в Америку переселялись люди каменного века. Но она и ее «наследники», подводные хребты и пороги, препятствующие проникновению теплых вод Атлантики и могучего Гольфстрима в Северный Ледовитый океан, вне всякого сомнения, играли роль в истории Арктики и ее обитателей. Берингия, то опускавшаяся, то рождавшаяся вновь, была «клапаном», который регулировал приток вод из Тихого океана в Арктический бассейн. Но главную роль в охлаждении или потеплении полярных вод играл не восточный, а западный, атлантический «клапан», то открывавшийся, то закрывавшийся. Без учета его действия нельзя понять историю Северного Ледовитого океана в эпоху великих оледенений.