Глава 9

Дихотомия: КГБ против всех

Им хотелось украсть, украсть много, очень много, еще больше, и наконец-то всю страну, самую большую и самую богатую. Но для начала — чтобы скрыть свои намерения — потребовалось кричать громче всех «Держи вора!!!». Почти как на базаре, когда стягивают какую-нибудь тряпку у зазевавшейся торговки. Как это удивительно: принципы одни и те же, а масштабы-то прямо-таки противоположные!

Никто не спорит, что партийно-советская бюрократия воровала, но чтобы стащить все, на это ума не хватало. И точкой уязвимости № 1 для СССР стал компромат на чиновников. Ю.В. Андропов давал одному из своих генералов инструкцию: «Собирай по капельке все, что касается борьбы с коррупцией»[321]. Людям, не посвященным в замысел, кажется, что они сделали какое-то благое дело, когда начали разоблачать коррупционеров и обобщать, представляя дело так, будто все парт- и госфункционеры запускали руку в «кормушку». Процесс был так далеко запущен ранее, что всякое мероприятие по его искоренению было обречено на гибель всего организма в целом: «Меня за руку как прокурора никто не хватал и не говорил: „Этих людей трогать нельзя“. Тогда была политическая воля у первых лиц государства — наводить в стране порядок! Не было препятствий арестовать премьера или члена правительства, секретаря обкома, горкома, секретаря ЦК и прочее, если действительно имелись доказательства их вины»[322]. У комитетчиков, которым дали команду «Фас!», были и противники, которые так просто не сдались: «На пути московских оперативно-следственных бригад намертво встали сросшиеся с мафией местные партийные и чекистские структуры. Местные чекисты боялись собственных вождей больше, чем московских, и Андропов вынужден был это признать. Далеко не все обстоятельства просчитали его аналитики. Посланные им туда чекисты сразу же вляпались в подстроенные ловушки. Одного „неожиданно“ схватили в автомобиле, где у него в присутствии понятых был „обнаружен“ „дипломат“, набитый деньгами. Заявление от взяткодателя уже было готово. Другого обвинили в попытке изнасилования несовершеннолетней. Третьего после какого-то обеда увезли в больницу, где едва откачали. А несколько следователей вообще пропали.

Высокие должностные лица, на которых рассчитывал Андропов в своей атаке на среднеазиатскую номенклатуру, расплывались в елейных улыбках, демонстрируя полное непонимание того, чего от них хотят: разве мы не платим бакшиш в Москву „большому брату“ точно и аккуратно? Или „большому брату“ мало? Надо так и сказать, а не обижать высокочтимых людей разного рода подозрениями»[323].

Кое-кто поторопился. Председатель КГБ Узбекистана Л.Н. Мелкумов выступил с развернутой информацией о коррупции на совещании еще в 1981 г. Вскоре отправился в ЧССР[324], оттуда — под прикрытие в Госгидромет. Помощник члена Политбюро Ю.В. Андропова А. Сидоренко в своих воспоминаниях пишет, что одним из любимых выражений Председателя было «не сезон», что означало «надо подождать»[325]. Да, вся пресловутая борьба с коррупционерами началась позже — в 1981 г. был еще действительно «не сезон».

В разделе науки Организационное проектирование тема Межведомственная война довольно значительна. Главное это именно как в годы перестройки был уничтожен политический информационно-управленческий центр Советского Союза. На входе он имелся, а на выходе его не было.

При исследовании завершения существования системы часто полезно взглянуть на ее генезис. Органы, оставшиеся «на память» от царя и А. Керенского, когда существовало так называемое Двоевластие, уничтожались именно ЧК: «При существовании Советов земским и городским самоуправлениям не должно быть места. Там, где органы самоуправления не наши, где они выступают против Советской власти, они должны быть распущены, а где они работают с Советами, должны слиться с ними, дабы не было двух однородных органов, ведающих одной и той же работой. Ликвидация самоуправления должна производиться постепенно, по мере того, как Совет овладевает той работой, которая до сих пор лежала на органах самоуправления. При этом весь технический аппарат и касса переходят в руки Советов… Совет не отказывается от работников прежних самоуправлений, поскольку они идут с Советами. Последние продолжают вести свою работу в соответствующем отделе Советов»[326]. Сразу после революции государственные институты были настроены против РПЦ, и тогда на первом месте оказалась ЧК! Принято считать, что Всероссийский Комитет помощи голодающим (Помгол) был уничтожен 28 августа 1921 г. как следствие несложившихся отношений к нему со стороны Лубянки[327]. Как-то парадоксально, но и конец Советской власти охарактеризовался подобными явлениями.

Комитет оказался в центре нескольких противоречий по отношению к остальному государственному аппарату. Когда говорят о разведке, то знатоки этого вопроса выделяют, что происходят «невидимые непосвященному жесточайшие противоречия, непрерывная конкуренция, непрекращающаяся борьба, плетущиеся интриги между различными структурными составляющими государственной машины проистекают на нескольких видимых уровнях, в числе которых: внешняя разведка — парламент; внешняя разведка — ведомство иностранных дел; внешняя разведка — средства массовой информации; внешняя разведка — военная разведка; внешняя разведка — орган технической разведки; внешняя разведка — контрразведка; разведка и контрразведка — политическая полиция.

История спецслужб наполнена драматическими примерами открытых и подковерных конфликтов, завершившихся как поглощением одной спецслужбы другой, так и кровью их руководителей, внутриполитическими кризисами и скандалами в средствах массовой информации, как следствие выноса сора из избы.

Немецко-фашистские Абвер Канариса и внешнеполитическая разведка Шелленберга, израильские Моссад и Аман, советские КГБ и ГРУ, КГБ — МВД, американские ЦРУ и ФБР, английские МИ-5 и МИ-6… — одновременно партнеры и конкуренты в играх без правил.

Сколько времени и сил отрывается на борьбу друг с другом вместо взаимно скоординированной работы непосредственно по угрозам безопасности государства? И какой процент эта борьба занимает в общем объеме временных затрат спецслужб?

Между тем в основе своей эта конкуренция предполагает:

1) борьбу за монополию на информацию, поставляемую в высшие органы военно-политического руководства страны и принятие по этой информации политических решений; 2) ревностное соперничество между поставщиками информации; 3) удержание и сохранение своих ролевых функциональных позиций, формирование и закрепление значимости роли и места спецслужбы в системе государственного механизма как в глазах высших органов власти, так и общественного мнения; в какой-то мере это можно назвать и оправданием своего существования; 4) борьбу за финансирование»[328].

Конечно же, идеологам с их единственным в голове (или что у них там под шляпой?) подходом к противоречиям — классовым, этого точно не понять. Но на Западе эти вопросы внимательно отслеживались людьми из разведок и «прослойки». Так, в специально изданной книге на тему внутренних противоречий в СССР[329], среди поиска противоречий между сформировавшимися лагерями аппаратчики (Party Apparatchiki); военные (Military); директорат (Industrial Managers); экономисты (Economists); юристы (Jurists) и даже… писатели (Writers), был выделен и лагерь чекистов (Security Police)[330]. При этом весьма толково выделены отношения КГБ с МВД, названные контрабалансированием (the Counterbalancing of MVD and КГБ). А в другом месте этой книги[331], где говорится об уровнях конфликта между всеми участниками процесса, вводится термин «потенциал расхождения» (the Potential Divergence), по-видимому, отсюда следует принятие метрической составляющей информации и возможность замера такого потенциала.

Другой западный чекистовед Д. Байррон в 1974 г. написал книгу «KGB: The Secret Work of Soviet Secret Agents», куда по заданию ЦРУ был вставлен список офицеров ПГУ, но туда же были вклинены и чистые дипломаты, внешторговцы и проч. зарубежный люд. Из-за этого крупно перессорились наши ведомства.

У КГБ имелось несколько точек высоковероятных конфликтов с другими участниками игры. Один круг противоречий: партия, которая имеет формальное право вмешиваться в дела чекистов; второй: сильная, хотя и недалекая армия, ряды которой будут в процессе перестройки смешаны так, что будет скована направленность их действий и их мощь обернется против самих же обладателей; третий: националисты, сектанты и проч., литераторы и другие люди из искусства, церковь, диссидентствующая интеллигенция — их сильная сторона в том, что они являются властителями дум и чаяний народов, с помощью пятой линии они будут использованы и отброшены.

Есть и еще некие группировки, где КГБ тоже не жалуют: радиослушатели голосов — посредник Система глушения, но все понимают, что за ним стоит КГБ; отказники — посредник ОВИР МВД, но все понимают, что за ним стоит КГБ; пресса, возжаждавшая свободы критики — им противостоят идеологи из партаппарата и цензура, но все понимают, что за ним стоит КГБ. У известных журналистов И. Андронова и Ю. Щекочихина, например, как-то не сложились отношения с КГБ. Криминогенный мир сталкивается с МВД и Прокуратурой, но серьезными делами занимаются в КГБ. КГБ любит прятаться за другими и старается их вовлечь в свои игры. И чем больше сталкивают советских граждан, тем для них лучше. Как внутри страны, так и за границей.

У Лубянки было четыре основных конкурента, но их предпочитали называть «смежниками»: ЦК, МИД, МВД, ГРУ. ЦК — формально сильно, но если использовать методы вовлечения, успокоения, то при слабом контроле можно считать, что руки у тебя развязаны. МИД — противоречия могут быть за границей, но в каждом посольстве офицеры безопасности и резидентуры, успевающие присматривать за послами. МВД — конкурент № 1 внутри страны, но на него идет постоянный сбор информации. ГРУ сильно ограничено во внутренних делах. Таковы на самом деле были позднесоветские «производственные отношения», если пользоваться наиглупейшими коммунистическими штампами. Арбитраж в это дело не звали, да и вряд ли бы он помог.

В КГБ появляется само опасное понятие «внутренняя разведка». На СССР отныне будут смотреть как на страну пребывания. Подсистема с такой установкой будет неминуемо чувствовать себя отторгнутой от остальной материнской системы. Более того, «при Андропове значительно расширились масштабы деятельности органов безопасности. (…) Решения по вопросам, отнесенным к компетенции КГБ, стали обязательными для исполнения всеми учреждениями страны»[332].

Вмешательство же повсюду было легко оправданно: существует возможность Запада через идеологическую диверсию проникнуть во внутренние дела СССР. «В связи с проблемой организации борьбы с идеологической диверсией хочу затронуть еще один вопрос, которому Ю.В. Андропов придавал большое значение. Он понимал, что под влиянием западной пропаганды, вследствие имевшихся различного рода внутренних неустроенностей (…) в отдельных слоях, группах общества могут возникать негативные социальные процессы. Кое-кто считает, что такие процессы не являются предметом деятельности органов КГБ, ими должны заниматься соответствующие партийные, советские, профсоюзные и иные органы отраслевого государственного управления. С формальной точки зрения это, наверное, так и должно быть. Но, говорил Юрий Владимирович, мы должны в этом вопросе видеть и наш, чекистский аспект работы. (…) Достоверно установлено, что большой интерес проявляют к негативным социальным процессам спецслужбы противника, уже были факты, когда к таким процессам они подстраивались напрямую, пытаясь направить их в нужное для них русло. (…) На этот аспект деятельности Юрий Владимирович обращал внимание десятки и сотни раз. Он много говорил: мы все сидим в одной лодке, поэтому нельзя ее раскачивать, она может опрокинуться. (…)

Беседуя с руководителями местных органов КГБ, он всегда ставил перед ними задачу: посмотрите, что в вашей республике, крае, области делается в решении проблемы конверсии оборонных предприятий, какие новые товары потребления и конкретно на каких заводах, фабриках начали производить, как идут дела в строительстве жилья для народа, какие меры принимаются для повышения товаропроизводства в сельском хозяйстве. Он говорил: вы должны опираться на партийные органы, но не забывайте, что и сами являетесь членами бюро партийных комитетов и депутатами советов депутатов трудящихся, поэтому будьте в гуще народа, как можно больше бывайте на предприятиях, в колхозах, совхозах, беседуйте с руководителями и простыми тружениками, острее ставьте необходимые для решения вопросы, побольше предъявляйте требований к нерадивым, бескомпромиссно подходите к бесхозяйственности и расточительству»[333].

Комитетчики старались с высоты своего положения задавать тон всей работе. Так, например, представитель КГБ в Афганистане В.Н. Спольников «…отстаивал идею координации действий представительств советских силовых министерств в Афганистане. Причина? Вот только один пример: генерал из Министерства обороны, предположим, называет в рапортах в Москву количество вооруженных формирований афганских моджахедов что-то около пятисот, МВД — восемьсот, МИД — одну тысячу, а КГБ — тысячу пятьсот. Кто из них прав? Убежден, что КГБ. Почему? Министерство обороны было просто зациклено на снижении цифр, поскольку из Москвы немедленно спросят: „А на кой хрен мы держим этот ограниченный контингент, если количество вооруженных формирований с каждым годом не уменьшается, а увеличивается?“ Следовательно, нужно подать на начальственный стол угодную для него цифру. То же самое с МИД и МВД. Виктор Спольников предлагал на тот момент, чтобы все ведомства и службы согласовывали (не для доклада в Москву, а для общего дела) конкретные факты и отсылали в Москву информацию от имени всех ведомств, а не от каждого в отдельности. Приняли вроде бы это предложение Спольникова. (…) И шли официально подписывать совместную сводку, а в обход отправляя другие, оправдывающие себя данные»[334]. Всякий недостаток в Советской сверхцентрализованной системе использовался ей во вред. И это настолько явно, что — дело неслыханное! — признается даже в литературе учебно-официальной: «Практика деятельности вновь созданных Управлений (3-го, 4-го, 6-го) показала, что во многих случаях они вместо сосредоточения своих основных усилий на контрразведывательной защите порученных объектов от шпионской и иной подрывной деятельности иностранных спецслужб и организаций занимались выявлением недостатков в их служебной деятельности, что подменяло функции других ведомств, снижало эффективность решения контрразведывательных задач»[335].

Много позже, когда пошла волна разоблачений, это явление также было несколько раз представлено самой широкой общественности: «Концентрация властных полномочий, позволяющая КГБ контролировать все без исключения сферы жизни страны — политику, экономику, силовые структуры, личную жизнь, плюс — монополия на информацию, на основе которой принимаются государственные решения, — вот что определяет положение и могущество КГБ в обществе. И это же обеспечило ему успех в непростом деле захвата власти в стране.

Итак, монополия КГБ на информацию. Как она создавалась? Так же, как и всякая другая — отсутствием или практическим отсутствием альтернатив. В Соединенных Штатах Америки, например, информация поставляется правительству: ЦРУ. ФБР, РУМО (военная разведка), Бюро разведки Госдепартамента, Агентством национальной безопасности, исследовательской службой конгресса, общественными организациями и т. л и т. п. Поставляется по независимым друг от друга каналам (что дает возможность эту информацию сравнить) и в условиях жесткой конкуренции одного разведывательного ведомства с другим.

Эта конкуренция, кстати сказать, является одним из самых надежных гарантов защиты демократии и личности от секретных служб, которые везде и во всех странах, конечно же, нарушают закон. Ибо никакая комиссия конгресса, никакой парламент, убеждена, не способен проконтролировать разведывательную организацию лучше, нежели другая разведывательная организация, борющаяся за приоритеты финансирования из государственного бюджета.

Так вот, в нашем Отечестве вся основная информация, в том числе и та, что добывается Главным разведывательным управлением Министерства обороны СССР (во всяком случае, в наиболее важной своей части), стекается в КГБ СССР. Что происходит с информацией дальше? А дальше она отфильтровывается. Та, что приходит по каналам разведки из-за рубежа, — в Информационном управлении Первого Главного Управления, та, что рассказывает о ситуации в стране, — в Аналитическом управлении, куда поступают все наиболее серьезные документы и сведения, направляемые чекистами с мест. Следующий фильтр — руководители главных направлений — разведки и контрразведки. От них информация ложится на стол Председателя КГБ СССР, который, как объясняли мне мои собеседники, „может дать ее наверх, то есть Президенту, например, а может и не дать“. Как было, если вы помните, с информацией по поводу грядущей кровавой бойни в Сумгаите или Фергане.

Если Председатель сведения „давал“, то она приходила к руководству страны в виде записок, которые, как правило, подписывал Председатель КГБ СССР, или в виде телеграмм — это входит уже и в компетенцию заместителей и начальников управлений. Причем интересно, что информация может быть первого сорта — так называемая „первая разметка“, — которая расписывалась Горбачеву и его ближайшему окружению, и сорта второго — „вторая разметка“ — руководству калибром поменьше, коему все знать не обязательно.

Кроме того, информация самым тщательным образом анализируется и изучается.

Только по моим, полагаю, далеко не полным, сведениям, этой работой занимаются: Управление информационного планирования и анализа, уже упоминавшееся Информационное Управление, Информационно-исследовательский институт, в чье ведение входит углубленное исследование проблемы (все находятся в ведении ПГУ), Информационно-аналитический отдел НИИ КГБ СССР Второго Главного Управления, Информационно-аналитическое управление, которому поручено готовить аналитические справки о всех процессах, идущих в стране.

Однако кроме той информации, что стекается с мест, есть еще и информация заказная. Как хорошо сказал уже упоминавшийся мной полковник КГБ Владимир Рубанов: „КГБ сам себе заказывает музыку“.

Готовится она следующим образом. В районные и городские управления КГБ рассылается, например, указание „О предоставлении информации об оперативной обстановке в рабочей среде“. В этом документе уже содержатся инструкции, какая информация руководству КГБ, которое скромно именуется „центром и инстанциями“, нужна. А именно:

„факторы и условия, способствующие негативному воздействию на рабочую среду… средств массовой информации“;

„динамика развития независимого рабочего движения и его взаимодействие с международными организациями и профобъединениями“ (читай — связь с Западом);

„дать оценку оперативными источниками… негативных последствий деструктивных явлений в рабочей среде“.

„В общем, программа задана, — резюмирует сотрудник Управления КГБ по Волгоградской области майор Александр Маврин. — Если действия, то обязательно „экстремистские“, деятельность — „деструктивная“, проявления — „негативные“ …Подготовленная подобным образом информация, — осторожно предполагает майор, — может ввести в заблуждение руководство КГБ и политического заказчика. Есть опасность, что ответные шаги (властей) будут неадекватными происходящему — у страха глаза велики“.

Примерно о такой же „информационной кухне“ рассказывал мне и сотрудник Управления КГБ по Ростовской области майор Михаил Шевцов. Правда, его „кухня“ включала в себя еще и подготовку возмущенных либо благожелательных „откликов“ народа на те или иные действия властей»[336].

КГБ придавливал всех остальных игроков, но так, что противоречия шли через Комитет.

В Советском Союзе о межведомственных противоречиях не было сказано ни слова. А в реальности их хватало. Наш «подкрышник» с горечью пишет о вражде между советскими организациями: Всесоюзного Агентства по авторским правам и Государственного Комитета по делам издательств и книжной торговле: «Казалось, два ведомства должны, дополняя друг друга, сотрудничать, дружить на пользу книжного дела страны, ан нет. Между руководством Агентства и Госкомиздата установилась прочная глухая вражда». Зато на Западе эти и другие аспекты отмечали бойцы их идеологического фронта. Президент Ассоциации американских издателей Т. Хупс по окончании поездки в Москву в 1973 г., где он и его коллеги провели раунд переговоров в ВААП, Госкомиздате и Союзе Советских Писателей, предоставил отчет на основе опросника ЦРУ. Помимо прочего пытались угадать принадлежность контрагентов к КГБ (неудачно), а еще там говорилось: «Мы должны использовать естественные противоречия, сложившиеся между ВААП, Госкомиздатом и издательствами, для продвижения на советский книжный рынок таких американских авторов, которые окажут наиболее эффективное воздействие на советского читателя»[337]. Из всего этого видно, что в ЦРУ знают о «естественных противоречиях, складывающихся» между советскими ведомствами и о том, что их оказывается можно использовать и для успеха внешнего политического давления, а внутри СССР об этом ведать не ведали (извините за каламбур!).

С изложенной точки зрения вся перестройка — не что иное, как межведомственная война по линии КГБ СССР — остальные союзные структуры, где победу одержал Комитет.

…Впрочем, сколько бы мы сухо ни рассказывали о противоборстве ведомств, классики остаются все равно предпочтительнее. Кто не помнит бессмертного «Золотого теленка»? — там концерн «Геркулес» во главе с т. Полыхаевым бился за свое помещение — бывшую гостиницу «Каир» с гостиничным трестом, что, собственно говоря, и составляло основную сферу их деятельности в описываемый в книжке период. Незаметно, правда, в это дело вторгся начальник Черноморского отделения Арбатовской конторы по заготовке рогов и копыт. Последнее — шуточка Остапа Ибрагимовича Бендера, который создал из отделения себе «крышу», а на самом деле занялся сбором компромата на подпольного миллионера Корейко, что, согласитесь, относится к операциям разведывательного плана. Ох, и недаром на нашу общую беду любил это произведение Председатель Андропов…

Особая война была развернута против МВД СССР — когда-то называемого ближайшим смежником. Сама атмосфера взаимоотношений между ними позволяла это сделать: «…кадровые работники КГБ хотя и знали оперативную работу и следствие, воспитанные в пренебрежении к „быдлу“ — милиции, они „укрепляли“ ее, но, окунувшись в омут грязи, которую приходилось чистить милиции, да еще лишившись размеренной работы по выявлению шпионов „внутри“ и пр., вынужденные на новой для них работе не сидеть, к чему они не привыкли, а, набивая шишки на „плохой раскрываемости“, они стремились побыстрее вернуться обратно…»[338].

Когда Ю.В. Андропов стал как член Политбюро недосягаемым для критики и контроля, то из всего блока безопасности только еще МВД СССР было независимым, хотя и курировалось Отделом «В», но позволяло себе относиться к всемогущему Председателю ЧК строптиво.

После смерти Л.И. Брежнева первым делом оговорили министра H.A. Щелокова в коррупции и уволили, на него завели уголовное дело. Застрелился он сам, или ему помогли, точно не известно, но в некоторых источниках говорится о том, что его в этот момент пришли арестовывать. В соответствии с решением Политбюро ЦК КПСС (П90/105) от 27 декабря 1982 г. из КГБ на укрепление аппарата МВД СССР было откомандировано 100 офицеров «из числа опытных руководящих оперативных и следственных работников». Приказом МВД от 3 февраля 1983 г. № 069/027 «О порядке направления лиц офицерского состава КГБ в МВД» они распределялись на посты в министерстве. Но они же не приходили на новые места — они заменяли собой других, причем более опытных профессионалов. При этом увольнялись хорошие специалисты — начальник ГУУР доктор наук И.И. Карпец, например, вынужден был уйти в науку. Было создано и Управление особыми отделами КГБ по внутренним войскам МВД СССР. Кадровые перетряски в милиции тех и последующих лет и параллельный резкий взлет преступности — тропа, еще нетореная для исследователя.

На место H.A. Щелокова отправили В. Федорчука, который зарекомендовал себя как редкий самодур-разрушитель еще па посту Председателя КГБ. Как вспоминает начальник информационно-аналитического управления ПГУ генерал Н.С. Леонов: «Эти месяцы стали настоящим испытанием разведки на выживаемость. Федорчук был воплощением солдафонского духа. Ни чего не смысля в международных делах и не желая разбираться в них (ни разу не собрал специалистов и не попросил доклада ни по одному вопросу), он буквально терроризировал Первое главное управление. Его любимым был вопрос о сроках прохождения шифртелеграмм разведки с момента расшифровки до доклада председателю КГБ. Если он узнавал, что телеграмма была „в работе“ более 8–10 часов, то устраивал разнос по всем правилам чиновничьего мордоворота. Мы получали вот такие указания: „Т. Крючкову В.А. т. Андрееву H.H. (нач. управления шифрсвязи). Тов. Федорчук просил отобрать письменные объяснения всех причастных к задержке прохождения на доклад ш/т №…“ или „Прошу провести расследование и доложить о причинах несвоевременного доклада ш/т №… Федорчук. 29.6.82“.

Я писал обстоятельные объяснения, что, мол, телеграммы были полны сомнительных, непроверенных фактов, что они пришли далеко за полночь, когда на работе не было экспертов, детально знающих проблему, что вообще в них не содержалось фактов, требующих принятия срочных мер, а излагалась текущая оценочная информация. Но это еще больше ярило председателя КГБ. Он слал новую резолюцию: „Т. Крючкову В.А. Объяснение явно неудовлетворительное и неубедительное… Прошу исполнить мое указание по существу. Федорчук. 30.6.82“. Сама категория экспертов вызывала нарекания. От меня требовалось доложить, „кто такие эксперты, почему в них имеется необходимость, может быть, их совместить с круглосуточной дежурной службой и пр.“.

Подобная переписка выматывала душу, и я обратился к начальнику разведки Крючкову с просьбой освободить меня от руководства информационно-аналитическим управлением. Владимир Александрович, читавший деловые бумаги, не поднимая головы, хитро сверкнул на меня глазами из-под очков и сказал: „Ладно, Леонов, потерпи, все уладится!“»[339].

Что началось после перевода В. Федорчука на чужое хозяйство, вообще не поддается никому описанию. Сама ситуация там изначально была непростой, даже сами руководители, погрязшие во внутренних склоках, были вынуждены поступать в ущерб себе и своей системе: «В свое время для армии, МВД, флота, МИДа и еще ряда министерств и ведомств обычным явлением было то, что в их структуре, даже плохо подчас замаскированные, сидели на разных должностях, преимущественно в кадровых аппаратах, сотрудники КГБ. Их дело было „блюсти политическую нравственность“ сотрудников этих учреждений. Не знаю, как насчет нравственности, а насчет обстановки наушничества, в связи с этим было „все в порядке“. Когда было воссоздано МВД СССР, сотрудники КГБ остались только в войсках. В аппарате министерства их не стало. Это было странно, но факт. Однако к концу 70-х гг. стали поговаривать в кулуарах о „восстановлении“ этой службы во всей системе МВД. Долгое время разговоры оставались разговорами. Мы надеялись, зная о непростых отношениях между Ю.В. Андроповым и H.A. Щелоковым, что этого не произойдет, ибо восстановление института официальных соглядатаев обострило бы и без того непростую обстановку внутри министерства. Могу лишь сказать, что официально с нами, членами коллегии, ни министр, ни кто другой не советовались. Когда я спросил как-то об этом в административном отделе ЦК КПСС, мне, как говорят, ответили уклончиво. Но дыма без огня не бывает. В этом мы скоро убедились. Как-то на заседании коллегии министр, неожиданно для всех (или, во всяком случае, для большинства), поставил этот вопрос без всякой подготовки, на обсуждение. (…) Все были в крайнем недоумении. Начался весьма резкий обмен мнениями. Подавляющее число членов коллегии выступили против этого „нововведения“, прямо указав на недопустимость возврата к методам 37-го года. Я был среди самых активных противников этой идеи, выступив первым. Оставшись в меньшинстве, министр отступил, отложив решение вопроса на неопределенное время. Однако победа тех, кто был действительно прогрессивен и действительно стоял за соблюдение законности, была временной. Забегая вперед, скажу, что не так уж много времени спустя, без обсуждения, службу кагебевских соглядатаев восстановили уже в конце царствования Щелокова, а при Федорчуке это стало нормой, тем более что началась „охота на ведьм“ в рамках министерства. Любил получать информацию о других Чурбанов. Но против Чурбанова собирали информацию Федорчук, Лежепеков, начальник управления кадров генерал Мельник, тоже довольно мрачная фигура, работавший под простачка (как и его предшественник — выходец из КГБ Дроздецкий). Мельник, кстати, до этого поста был правой рукой Чурбанова в войсках МВД. А все они вместе и порознь собирали информацию на тех, кто им был неугоден»[340].

А уж после того, как В. Федорчук возглавил министерство, жизнь генералов вообще превратилась в сущий ад. Заместитель министра И.Т. Богатырев предостерегал одного из начальников облУВД: «Имей в виду, Федорчук на каждого из нас запросил материалы, а в бытность председателем КГБ СССР такие материалы потребовал на первых лиц областей. (…) У меня в мое отсутствие проверяли несколько раз служебный сейф, ищут компрометирующие материалы. Я специально делаю заметки внутри сейфа, а затем проверяю, — они или нарушены, или уничтожены. Даже в моей приемной секретарь — агент КГБ, она постоянно следит за мной, работать стало невозможно…»[341] Тогда же в МВД были восстановлены и политотделы[342].

В органах достигли своего расцвета подозрительность, недоверие и тотальная слежка. О вопиющей несправедливости говорит тот факт, что впоследствии несколько тысяч человек будут восстановлены на работе. В те годы целенаправленно и методично распространялись слухи, печатались анонимки с целью компрометации руководящих работников, прослушивались телефоны и служебные кабинеты. Проявляющих принципиальность и несогласие с чинимым произволом изгоняли и им угрожали. А заместитель министра по кадрам В. Лежепеков с особым удовольствием лично звонил руководителям тех или иных ведомств, требовал, чтобы те не принимали на работу изгнанных им сотрудников МВД. Потом и «идеологи», и «практики» подобного произвола так и остались безнаказанными. Правда, партком МВД СССР исключил начальника оперативно-поисковой службы А. Хрущева из КПСС за непосредственную организацию слежки за сотрудниками МВД. Однако его тут же реабилитировал Московский горком[343]. Да, такие люди тогда были нужны…

Весь тот набор, который был нацелен на действительного врага, переключили на «заклятого друга»: «Возле ведомственного дома на Мосфильмовской улице, где жили многие сотрудники министерства, поставили фургон с группой наружного наблюдения. Следили, кто на какой машине ездит, кого подвозит, с кем утром выходит из дома, с кем возвращается с работы и когда.

При Федорчуке составляли списки тех, у кого есть дачи и машины и чьи родственники служат в системе МВД. Наличие дачи или машины считалось достаточным основанием для увольнения. Если находили родственника в милиции, говорили:

— Выбирайте, кто из вас уходит из системы»[344].

А потом начались и трагедии. Зав. сектором Отдела административных органов ЦК партии А.И. Иванов в начале 1980-х застрелился. Информированные люди сомневаются, что им это было сделано добровольно. Троих заместителей начальника ГУУР МВД СССР уволили, группу лучших сыщиков страны — старших инспекторов по особо важным делам — ликвидировали; их начальник A.C. Муравьев и начальник одного из отделов ГУУР В.Н. Нечаев застрелились[345]. Общее же число самоубийц в МВД за это время составило 160 человек[346].

Замминистра из Узбекистана Г.И. Давыдов покончил с собой 16 мая 1985 г. Первый замминистра внутренних дел СССР ген.-п-к Ю. Чурбанов получил 13 лет. Хотя иногда к большим срокам могла привести не «высокая политика», а обыкновенная бытовая разборка. В одном интервью лучшая подруга Г.Л. Брежневой Мила Москалева рассказала и такую версию. Галина Леонидовна встретила в холле дома по улице Щусева свою соседку Р. Горбачеву. Та сказала ей что-то язвительное, эмоциональная Брежнева послала первую леди на три буквы. С этого будто все и началось…[347]. Сам бывший министр внутренних дел СССР генерал армии H.A. Щелоков пережил после снятия с поста целую эпопею: следствие, 19 февраля 1983 г. — самоубийство жены; 6 ноября 1984 г. — лишение звания генерала армии; 10 ноября (в День милиции!) — публикация об этом в «Правде»; 7 декабря — решением КПК при ЦК КПСС исключен из партии, и 13 декабря он застрелился.

На Западе с восторгом встречали такие известия: «Поздней осенью 1986 г. в Союзе началась еще одна громкая кампания. Она имеет своей целью борьбу с незаконными действиями и злоупотреблением властью со стороны милиции. В печати появились неожиданные сообщения о гражданах, которые были задержаны больше установленного срока без предъявления обвинений, или были избиты, или подвергались грубым допросам в милиции, хотя ни в чем не были виновны или их вина не была доказана. Говорилось и о милицейской коррупции, поголовном взяточничестве. Буквально сразу же появилось очередное постановление, направленное на борьбу с нарушениями „социалистической законности“.

Подлинное искоренение такой практики, основанное на законах и неподкупной власти, — и в самом деле существенно изменило бы советскую реальность. Ведь это именно та область жизни, которая затрагивает каждого и где человек, осмелившийся жаловаться, подвергает себя большому риску. Характерно, однако, что критике подверглись лишь милицейские структуры, а не КГБ.

В любом случае у нас пока нет оснований оценивать эти действия как серьезную реформу общественной жизни. Скорее всего речь идет лишь о попытке несколько ограничить произвол милиции, вызывающий слишком болезненную реакцию населения.

Тот факт, что ни критика (за одним исключением), ни меры по „укреплению законности“ никак не затрагивают КГБ, интересен по многим причинам. Известно, что КГБ относится к другим службам безопасности как к своим конкурентам. Так что критика этих служб может быть объяснена именно конкуренцией. Если это верно, то слухи, будто М.С. Горбачев сталкивается с оппозицией КГБ, вряд ли обоснованны.

До сих пор у генерального секретаря и органов безопасности не было причин для взаимного недовольства. Чистки М.С. Горбачева затронули многие организации, но не КГБ. Со своей стороны аппарат службы безопасности выставляет М.С. Горбачева и его политику в самом благоприятном свете. Не надо забывать итого, что М.С. Горбачев — протеже Андропова. Как и его учитель, он нередко использует КГБ для борьбы с коррупцией и злоупотреблениями тех своих противников, которых он собирается сместить.

Есть основания думать, что М.С. Горбачев надеется на КГБ и в том случае, если его экономическая или международная политика породят серьезную оппозицию в военной среде или в оборонной промышленности. В Советском Союзе любят говорить, что КГБ и вооруженные силы — это щит и меч партии. Похоже, что шеф КГБ Чебриков выполняет функции „щита и меча“ М.С. Горбачева. Не исключено, что это обстоятельство позволит генеральному секретарю, как нередко случалось в прошлом, победить в борьбе с политическими противниками»[348].

В годы перестройки распространялась такая история. Когда была арестована одна из мафий, то в доме 2 по площади Дзержинского для генералитета была устроена выставка награбленных сокровищ. Потом этот же вернисаж показали высшему руководству. Так вот, якобы из Кремля пропало что-то приглянувшееся. Подсчитав, обнаружили пропажу. И Ю.В. Андропову пришлось просить Л.И. Брежнева, чтобы тот приказал вернуть похищенное. Верить всему этому или нет, уж больно похоже на «активку», но и настаивать не берусь.

А потом от слов перешли к делу.

Многочисленные самоубийства, смертные приговоры, аресты и прочие коллизии, выпавшие на долю высокопоставленных партийных и государственных функционеров, тяжким прессом прокатились по брежневской элите. Из публикаций в прессе мы помним немногих. Секретарь ЦК КП Узбекистана Р. Абдуллаева была освобождена от должности весной 1987 г., арестована 29 октября сразу по окончании сессии Верховного Совета УзССР. Помощник Генсекретаря Б. Бровин осужден за взятки. Председатель исполкома г. Сочи Краснодарского края В.А. Воронков приговорен к 13 г. л/св., отбыл 7 лет 2 месяца дня. Зампредседателя Совмина Молдавской ССР В.К. Вышку в 1986 г. приговорен к 14 г. л/св. с отбыванием в колонии усиленного режима, в 1990 г. срок снижен до 10 лет. Секретарь Навоиского обкома Есин получил 6 лет. Директор «Союзгосцирка» (любимец Л.И. Брежнева) A.A. Колеватов арестован 17 февраля 1982 г., были инкриминированы взятки, приговор — 13 лет л/св., освобожден 21 марта 1988 г. Замминистра рыбного хозяйства Рытов приговорен к смертной казни. Секретарь Краснодарского крайкома А. Тарада умрет в камере СИЗО. Первый секретарь ЦК КП Узбекистана И.Б. Усманходжаев (декабрь 1983–1988 гг.) был арестован по обвинению в получении взяток, приговорен к 12-ти г. л/св. Председатель Совета Министров Узбекской ССР (в феврале 1971 — ноябре 1984 гг.) Н.Д. Худайбердыев, будучи на пенсии (1928 г.р.), арестован 23 февраля 1987 г. 6 сентября 1989 г. — Верховным Судом СССР осужден на 9 лет л/св. Второй секретарь ЦК Киргизии В.А. Макаренко в 1985 г. исключен из партии, а его коллега из Узбекистана Т.Н. Осетров будет арестован. Секретарь ЦК КП Грузии С. Хабеишвили после того, как ушел в отпуск, был вызван первым секретарем ЦК КП Грузии Д. Патиашвили и вторым секретарем Б. Никольским, которые велели написать заявление об уходе, тут же собрали Бюро, сняли с формулировкой: «за допущенные ошибки в подборе кадров». Предыстория же всего этого скорее всего такова: в 1984 г. вскрылись хищения в Сигнагском районе. Первый секретарь Бучукури был замешан во взяточничестве. Тогда он силами местной прокуратуры и милиции стал «расследовать» дело о сборе 100 000 рублей для взятки для Д. Патиашвили. Подлог был обнаружен, и Бучукури был арестован. Через 6 месяцев отсидки в СИЗО КГБ он и показал против С. Хабеишвили, которому дали 15 лет. Тот будет убит в 1990-е.

Все уцелевшие отбывали сроки в колониях УЩ № 349 — 13 (г. Нижний Тагил), ЛA № 155 — 8 (пос. Заречный Алма-Атинской области) и № 272/3 (Иркутская область). Что там были за люди, рассказывают те, кто там побывал — колонии были изначально предназначены для работников органов: в общие ИТК их не сажали — опасались, что они откроют наработки сыска[349]. Пока мы говорили о перестройке в частностях, но мы не сказали обобщающего. Вся она от начала и до конца есть не что иное, как изысканная политическая операция, где повторялись однотипные по своему характеру действия: ту или иную часть политмеханизма дискредитировали через печать, подставляли под удар, а потом и окончательно уничтожали как «тоталитарную», несовместимую с новой «демократической» системой. Говорилось при этом, что перестройка-де отторгает старые кадры. На самом же деле это был один из моментов психвойны против народа и против чиновников: «Для общественной атмосферы тех лет было характерно, если не запамятовали, всеобщее возбуждение, вызванное многочисленными слухами о якобы страшной коррупции и воровстве в кругах советского руководства, в том числе в ближайшем окружении Брежнева. В своей основе все эти слухи строились по единой схеме. Будто бы КГБ и лично Андропов смело докладывают Брежневу неопровержимые данные о колоссальных взятках, полученных его родственниками, а генсек, впавший в маразм, не дает в обиду „своих“. Болтали, к примеру, будто бы спецоперация КГБ выявила, что Галина Леонидовна, дочь Брежнева, только за два года получила в виде взяток 3,1 млн руб. и 600 тыс. долларов; его сын, Юрий Леонидович, соответственно — 3,4 млн руб. и 450 тыс. долларов. Ну и так далее. Однако в дальнейшем, когда Брежнев был уже мертв, общественности не было предъявлено никаких доказательств, подтверждающих эти слухи. Поэтому не исключено, что все они вылетели (…) из лона КГБ»[350]; «Тихое, мирное и богатое царствование Брежнева настолько лишило подвластный народ плохих новостей и публичных казней, что он немедленно проникся самыми дикими слухами о разврате, казнокрадстве и лихоимстве партийных бояр, что сочеталось с глубоким доверием к органам государственной безопасности. Поэтому простолюдины встретили воцарение Андропова, известного своим председательством в КГБ, надеждой, что он „все про всех знает и всех посадит“. (…) Андропов, заметив укоренившуюся в толпе страсть к диким домыслам, шагнул по течению: ничего не говоря прямо (дескать, факты так отвратительны и страшны, вы сами же понимаете, зачем позориться перед иностранцами), в толпу бросили сказки о грехах „брежневского семейства“ — толпа радостно взвыла, получив подтверждение самым нелепым домыслам, а новый царь, насытив общественный гнев долгоиграющей жвачкой, сохранил неприкосновенными „основы“…»[351].

Забегая несколько вперед, можно указать на тот особый шок в обществе, что вызвал удачный ход в антипартийной психвойне: накануне XIX Всесоюзной партконференции в журнале «Огонек» был дан материал, что среди делегатов конференции есть взяточники. Всплыл вопрос: кто?! И потребовали дать ответ. Главный редактор журнала «Огонек» В. Коротич вышел к трибуне и отдал папку компромата М.С. Горбачеву. Все гадали, чьи имена были в этой папке. Как потом уже выяснилось, были данные на первых секретарей из Узбекистана: Бухарского, И.Д. Джаббарова и Андижанского, Н.Р. Раджабова (будут арестованы 19 октября 1988 г. после рассмотрения их персональных дел на Бюро ЦК в присутствии Председателя КГБ УзбССР[352]), заведующего сектором отдела организационно-партийной работы аппарата ЦК партии и бывшего 2-го секретаря ЦК КП Молдавии В.И. Смирнова (будет арестован 11 января 1989 г.), замзав отдела организационно-партийной работы аппарата ЦК КПСС и секретаря парторганизации аппарата ЦК К.Н. Могильченко. Это были чистки, по типу близкие к 1937 г. Только если те репрессии позволили в итоге выиграть войну, то эти загубили СССР. Это был их реванш за фиаско 1937 года, да и за 1945-го тоже!..

А заканчивали вообще прискорбно. В августе 91-го Кабинет министров принял постановление о введении оплаты за пользование правительственной спецсвязью. Если ранее партаппарат был основным ее пользователем и она оплачивалась Комитету через госбюджет, то тут вдруг в одночасье выяснилось, что КПСС задолжала 131 млн руб. Замгенсекретаря В.А. Ивашко на документе поставил рассеянную резолюцию: «Эта сумма нам не по карману» (РГАНИ. Ф. 89. Оп. 20. Д. 71. Л. 3).

Между тем подошло время и самой псевдоперестройки. Мы сегодня пытаемся реконструировать ее ход, тенденцию ослабления советской безопасности, отслеживаем — по мере возможности — участие КГБ в погроме, учиненном в собственном доме. В каждом значительном деле того времени мы увидим их роль…

Эпизод первый в «перестройке» выглядел как смерть генерального секретаря ЦК КПСС К.У. Черненко и возведение на освободившийся трон М.С. Горбачева (об этом мы уже говорили). Но будем помнить — в самом первом эпизоде роль КГБ не просто исключительна…

Когда мы говорили о способностях КГБ, то упоминали о скорости прохождения информации, сообщения о смерти Л.И. Брежнева, что первыми в регионах об этом узнали начальники управлений КГБ; смерть К. Черненко не стала исключением. Так, например, начальнику Генштаба маршалу С.Ф. Ахромееву о смерти К.У. Черненко сообщил по телефону В.М. Чебриков, он же попросил сказать об этом министру обороны, которого не смог найти.

Если же говорить о чем-то новом при свежеизбранном генсеке, то работа центральных служб выглядит так. Для завоевания дешевой популярности М.С. Горбачев велит уничтожить чертежи лимузина «Чайки» (чтоб в будущем никто не смел ездить на нем — и это при том, что отечественный автопром и без того не блещет!), и посылает удостовериться в этом офицера КГБ[353]. Раиса Максимовна, о которой из числа охранников еще никто слова доброго не сказал, не менее оригинальна: «Ей понадобился кроме общей охраны адъютант, который был бы всегда при ней. То, что предлагалось, — не устраивало супругу генсека. Не сразу, но разыскали в Сочи симпатичного парня с высшим образованием. Однако продержался он всего несколько месяцев и был изгнан без объяснений — не угодил первой леди»[354]. Не стоит думать, что всех увольняли принудительно, некоторые и сами переводились добровольно, куда угодно, только подальше от первого лица и особенно от его «леди», получая приказ: найти в магазинах трусы-«недельку»… Да, ничего не скажешь, особо важное заданьице — как раз для КГБ!

Январь

5 — ген.-п-к Ф.Д. Бобков назначен первым зампредом КГБ СССР.

23 — приведен в исполнение приговор в отношении п/п-ка В. Ветрова (агента французской разведки «Farewell»), о чем его родственникам ЗАГСом Киевского района Москвы был выдан акт о смерти VI-МЮ № 393139, в графе которого «причина смерти» стоит прочерк. Сама история его ареста довольно интересна. Под прикрытием инженера ТПП он работал в ПГУ. Был завербован. Завел себе молодую любовницу. Однажды та застала его за фотографированием документов маленькой камерой. Стала шантажировать: «либо женись на мне, либо…». Поздним вечером 22 февраля 1982 г. она позвонила домой и потребовала срочной встречи. Он приехал к ней на «Волге». По всей видимости, с самого начала этой беседы он пытался усыпить ее бдительность: припас шампанское, выехали в какой-то загородный поселок. Только выпили, он достал нож, стал избивать женщину, та пыталась вырваться и бежать, на свою беду, мимо проходил мужчина, который захотел вступиться. Ветров убил мужчину ножом. Женщину сбил машиной и, уверенный, что уничтожил обоих, поехал домой. Женщина же осталась жива. Ему дали 15 лет колонии, но он сам рассказал о шпионаже, и тогда приговор изменили…

Закончены 2-месячные учения (учебные чекистско-войсковые операции) ОУЦ ЛГУ КГБ «Неман».

Заместитель начальника Отдела разведывательной информации Л.П. Замойский, известный как человек, обладающий незаурядным умом и способностью дать точную оценку, искренне убеждал сотрудников резидентуры КГБ в Лондоне, что масонство, чьи обряды, по его убеждению, имеют явно еврейское происхождение, было частью большого сионистского заговора[356].

И.о. резидента в Лондоне утвержден п-к О. Гордиевский.

В записке Председателя КГБ СССР В.М. Чебрикова для МВД Польши под грифом «Строго секретно» рекомендовалось максимально демаскировать материальную помощь империалистических кругов Запада, финансирующих подрывную деятельность, указывалось, что именно Польша на сегодня является самым слабым звеном в социалистическом блоке, там же содержались призывы проникнуть в подполье и подкупать деятелей «Солидарности», чтобы получать от них информацию, требовал разоблачать провокаторов[357] со ссылкой на: Документ КГБ № 2181/ПР. 1984, 19 декабря[358].

Февраль

1 — под давлением США КОКОМ установил новые ограничения на ввоз высоких технологий в СССР и другие страны Варшавского блока.

4 — в ЦК КПСС направлена Записка № 193-4 председателя КГБ СССР В.М. Чебрикова «Об итогах работы органов КГБ в 1984 году по розыску авторов антисоветских анонимных материалов»[359].

7 — в связи с выдвижением своей кандидатуры в депутаты Верховного Совета РСФСР, Председатель КГБ В.М. Чебриков прибыл во Владивосток.

9 — приказом КГБ СССР утвержден перечень закрытых и обособленных военных городов.

20 — на инициативный контакт с резидентурой КГБ вышел уволенный из ЦРУ Эдвард Ли Харви Говард.

21 — начальнику ГРУ — Заместителю Начальника Генерального Штаба Вооруженных Сил СССР генералу армии П.И. Ивашутину присвоено звание Героя Советского Союза.

24 — депутатами РСФСР избраны В.И. Алидин, Г.А. Алиев, Ф.Д. Бобков, начальник Северо-Западного погранокруга КГБ ген.-л-нт А.Г. Викторов, нач. УКГБ по Свердловской области Ю.И. Корнилов, нач. УКГБ по Ростовской области Ю.Н. Кузнецов, нач. ГУВД по Ленинграду и области A.A. Курков, замминистра внутренних дел В. Лежепеков, В.А. Матросов, нач. УКГБ по Л. и ЛО Д.П. Носырев, В.П. Пирожков, В.М. Чебриков, помощник генсекретаря В.В. Шарапов.

25 — начат судебный процесс над Трехолтом, обвиняемым в работе на КГБ. Был арестован в Осло в аэропорту Форнебю 20 января 1984 г. Тогда на следующий день газеты вышли с аршинными заголовками: «Арестован советский шпион. При нем найдены секретные документы, которые он должен был передать в Вене сотруднику КГБ». Эта новость подхватывается мировой печатью. А сотрудники контрразведки начинают многочасовые допросы. Задержанный отрицает предъявленные обвинения. Закрытый судебный процесс проходит в условиях беспрецедентных для Норвегии мер безопасности. Трехолту предъявляется обвинение в передаче советской разведке политических и военных сведений секретного характера, касающихся вооруженных сил Норвегии, а также НАТО и получении за это крупных денежных сумм. Командующий вооруженными силами Норвегии Ф. Булль-Хансен оценил размер ущерба, нанесенного стране, в пять оборонных бюджетов. Среди представителей КГБ, с которыми встречался Трехолт, фигурируют сотрудники ПГУ: бывший резидент в Осло, объявленный в 1977 г. «персоной нон грата» генерал Г.Ф. Титов, на встречу с которым в Вене и собирался Трехолт, и ген. В. Жижин. В числе свидетелей выступали перебежчики С. Левченко и О. Лялин, и О. Гордиевский, которые давали показания заочно, причем имя последнего не раскрывалось (в то время он еще не был разоблачен и фигурировал как «надежный источник в КГБ одной из сотрудничающих с Норвегией разведок»). В вину Трехолту ставились также контакты с резидентом иракской разведки Р. Мухаммедом и передача тому секретных сведений. 20 июня был оглашен приговор, согласно которому Трехолт приговаривался к 20 годам тюрьмы строгого режима. Отсидев в тюрьме 8 лет, он был помилован и покинул Норвегию.

28 — принята новая процедура ведения заседания (Rules of Procedure) в специальном разведывательном комитете при сенате США (U.S. Congress Senate Select Committee on intelligence). Информация об этом получена КГБ по оперативным каналам.

На обработку аналитикам ПГУ поступил добытый нелегалом подробный отчет «мозгового» околоправительственного центра из ЮАР о возможных последствиях установления советской гегемонии в Южно-Африканском регионе. Оценки были панические. По прогнозам, русские, их союзники, а также подопечные партизанские движения могли укрепиться в Анголе и Мозамбике, расшатать ситуацию в самой ЮАР и Намибии. Если не принять энергичных контрмер, то юг Африки вместе с жизненно важными источниками сырья и инфраструктурой (особенно, военно-морской) попадет под контроль Москвы. Аргументация и сам настрой южноафриканских аналитиков взывали: либо Запад решительно вмешается, либо ЮАР пойдет ко дну, но перед этим подвергнется искушению использовать все имеющиеся у нее военные средства, включая самые крайние: не исключался и ядерный конфликт.

В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 декабря 1972 г. «О применении органами государственной безопасности предостережения в качестве меры профилактического воздействия» КГБ вынесено Официальное предупреждение о недопустимости антигосударственной деятельности редактору издательства «Медицина» В.В. Борщеву. Предостережение оформлялось протоколом, и о факте его объявления правонарушителю письменно уведомлялся прокурор, осуществляющий надзор за следствием в органах ГБ.

По обвинению в шпионаже из Парижа выслан 1-й секретарь посольства СССР во Франции В.В. Ничков.

Март

1 — резидентам ПГУ разослано письмо № 495/ПР «О задачах парторганизации по выполнению указаний руководства Ведомства и Службы в работе по США», в котором, в частности, говорилось, что 21 февраля состоялось партсобрание подразделения с повесткой дня «О задачах партийной организации в деле мобилизации коммунистов загранаппаратов на выполнение указаний руководства Ведомства и Службы в работе по США», в докладе особо подчеркивались результаты недавно состоявшегося оперативного совещания руководства по вопросу работы по США[360].

10 — в 19 час. 20 мин. умерщвлен К. Черненко. Тем же вечером В.М. Чебриков на совместном заседании Политбюро и Секретариата ЦК КПСС поддержал кандидатуру на пост генсека М.С. Горбачева: «Идя сегодня на Пленум, я, конечно, советовался с моими товарищами по работе. Ведомство у нас такое, которое хорошо должно знать не только внешнеполитические проблемы, но и проблемы внутреннего, социального характера. Так вот, с учетом всех этих обстоятельств чекисты поручили мне назвать кандидатуру Горбачева М.С. на пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Вы понимаете, что голос чекистов, голос нашего актива — это и голос нашего народа. Что касается нас, то мы, со своей стороны, постараемся работать на высоте задач, которые стоят перед Комитетом государственной безопасности. Сплоченный чекистский коллектив сделает все, чтобы еще лучше работать во главе с Политбюро ЦК КПСС, которое будет возглавлять новый Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев»[361]. Задержан с поличным при проведении конспиративной встречи старший оперуполномоченный УКГБ по М и МО С. Воронцов (агент ЦРУ Cowl), которая проводилась вторым секретарем посольства США М. Селлерсом. Дипломат-шпион выдворен из СССР.

При УКГБ по Ставропольскому краю (начальник УКГБ В. Чернявский) создан отдел (в организационном подчинении 9-го управления) по охране матери генсека М.П. Горбачевой и дома, где она жила.

Апрель

9 — в европейские резидентуры по списку отправлено Указание резидентам КГБ № 473/ПР/54 «О работе по Социнтерну» на 6 страницах.

10 — начальником личной охраны М.С. Горбачева с должности начальника 18 отделения 1-го отдела 9-го управления КГБ СССР назначен п-к В.Т. Медведев.

16 — О.Х. Эймс встречался с сотрудниками советского посольства в Вашингтоне, осторожно прощупывая их на предмет вербовки. Среди лиц, с кем он работал, был и С. Чувахин. 16 апреля они должен были встретиться в отеле «Мэйфлауэр». Перед встречей была подготовлена записка: «Я, Олдрич Хейзен Эймс, работаю начальником контрразведывательного подразделения в отделе СССР и Восточной Европы Оперативного директората ЦРУ (Soviet/East European Division. — А. Ш.). Я служил в Нью-Йорке под псевдонимом Эгди Робинсон. Мне нужно 50 тысяч долларов в обмен на последующую информацию о трех агентах, которых мы в настоящее время вербуем в Советском Союзе». Записку вложил в конверт вместе со страницей из внутреннего телефонного справочника ЦРУ, на которой подчеркнул свою фамилию. На конверте он написал: «Генералу Андросову. Резиденту КГБ» и вложил его в другой конверт без надписи. Конверты он хотел передать Чувахину, но русский дипломат на встречу не пришел. Эймс сам пошел в советское посольство и передал конверт охраннику. (На следующий день Эймс доложил своему начальнику Д. Мерфи о несанкционированном визите в посольство, объяснив его тем, что объект вербовки не пришел на ленч).

Считается, что о работе Эймса на КГБ знали только трое: С.А. Андросов, его зам В. Черкашин и В.А. Крючков.

23 — на Пленуме ЦК КПСС В.М. Чебриков из кандидатов переведен в члены Политбюро.

М-р ПГУ Г. Вареник, работавший в Бонне под прикрытием корреспондента АПН, предложил свои услуги ЦРУ. Он прибыл с семьей в Бонн в конце 1981 г. по линии управления «С» с заданием вербовать агентуру и снимать конспиративные квартиры. Любопытно, что он сам присматривался к оперативнику ЦРУ Ч. Левену как к потенциальному объекту для вербовки, так как тот был неплохим журналистом, имел широкие связи и всегда был в курсе самых последних скандалов и сенсаций. Однако события диаметрально противоположно изменили намерения Вареника. Он имел долги в сумме 10 000 дойчемарок. И тогда ему пришла в голову мысль самому стать источником информации для цэрэушника. Варенику присвоили псевдоним Fitness, выплатили деньги. Он стал поставлять не только реальную информацию, но и многие свои домыслы. Предполагается, что он сдал противнику 170 сотрудников и контактных лиц КГБ и ГРУ, копии служебных документов, сведения о намечаемых мероприятиях[362].

Лондон выслал 5 сотрудников советской разведки (Список в[363]).

Май

1 — Председателю КГБ Грузинской ССР ген.-п-ку А.Н. Инаури присвоено звание Героя Советского Союза. Великую Отечественную войну он закончил командиром мотострелкового корпуса.

9 — в Великобритании арестован гражданин ФРГ В. Брукхаузен, принимавший участие в поставках в СССР 300 запрещенных к экспорту американских технологий, что позволило создать завод по выпуску интегральных микросхем.

17 — п-к О. Гордиевский отозван из Лондона. 19-го он прилетел в Москву. «Подозреваемого в измене Гордиевского негласно допрашивали руководители внешней контрразведки КГБ СССР с применением спецпрепарата растормаживающего действия. Однако Гордиевскому удалось воспользоваться техникой преодоления медикаментозного прессинга. Хотя вполне возможно допустить, что этому способствовал и „сбой“ при расчете необходимого эффекта спецсредства на объект воздействия. Во всяком случае препарат явно не сработал. Просто его эффект оказался недостаточно сильным. В результате у Гордиевского не исчез самоконтроль, чтобы понять существо „коварного“ вопроса, который должен был „расколоть“ английского шпиона»[364]. В отношении его применили СП-117 (специальный препарат), который в исключительно важных случаях использовался в первом и втором главках. Препарат состоит из двух компонентов — «дот» и «антидот». Это произошло во вторник, 11 июня. О. Гордиевский понял, что ему потребуется скорейшая эксфильтрация. В Англии этими вопросами занимается специальная служба МИ-11. Первая попытка была 18 июня на Кутузовском проспекте, но не прошла, так как О. Гордиевский сам опоздал. Ему удалось уйти из-под НН, которое в нарушение правил и по прямому приказу В.А. Крючкова, которому было невыгодно «выносить сор из избы», велось не силами 7-го управления, а людьми из ПГУ: начальник управления поручил своему заму В.Ф. Грушко, тот, в свою очередь, вроде бы (!) генералу А.Т. Голубеву, тот кому-то еще — в общем, виновных не найдешь. О. Гордиевский добрался до финской границы 20-го, где его уже ждала посольская машина, и, спрятавшись под термоодеялом в багажнике машины, был вывезен за пределы страны. По прибытии в Англию он ответил на вопросы СИС и в частности составил доклад «Советское понимание ядерной войны» объемом в 55 стр., экземпляр которого был передан и в ЦРУ.

18/19 — ФБР арестован Джон Э. Уолкер. Это произошло сразу же после того, как он оставил пакет с секретными документами ВМС США на обочине автодороги в штате Мэриленд, неподалеку от Вашингтона. За ним велось НН десятком агентов и даже с небольшого самолета. Уолкер возглавлял целую группу. Благодаря этим людям, ВМС не имели секретов от советской разведки: поставляемые ими сведения в области передачи и шифровки информации, обмен шифрограммами между различными службами флота, дешифровальные ключи, материалы по операциям подлодок, по технологиям понижения шумов, эксплуатационные инструкции и руководства — не имели аналогов от других агентов. Сын Д.Э. Уолкера Майкл был снят с авианосца «Nimitz» и доставлен на базу Эндрюс. Суд приговорил каждого из них к следующим срокам: Д.Э. Уолкера — три пожизненных срока и 250 000 долл. штрафа, Артура Д. Уолкера к одному пожизненному сроку, Д. Уитворта и Майкла к 25 годам л/с. Принято считать, что их выдал офицер ПГУ С. Мартынов (линия «X» резидентуры в Вашингтоне), который якобы узнал о Джоне, случайно подслушав разговор в ПГУ[365]. ФБР же запускало «дезу», что оно все узнало из доноса за 17 ноября 1984 г. от бывшей жены Джона.

21 — из Греции отказался вернуться по вызову в Центр п-к ГРУ С. Бохан (агент ЦРУ Blizzard).

23 — разведчик А.Г. Ткаченко, курировавший сеть Уолкеров, и его семья спешно покинули территорию Штатов.

28 — состоялась Всеобщая конференция руководящего состава КГБ СССР.

В Москве прошел фестиваль молодежи и студентов — оперативное обслуживание было за КГБ. С территории Пакистана были заброшены группы боевиков-террористов. Им были намечены цели для взрывов при большом скоплении народа в Лужниках, на Манежной площади и др. Они были арестованы[366].

В Женеве на международной Пагуошской конференции от КГБ присутствовал п-к В.П. Павлюченко, работающий под прикрытием помощника ученого секретаря с советской стороны.

По линии 5-й службы в ВНР направлены агенты «Антонов», «Кузнецов», «Вадим», «Прохоров». По ДОП «Фотограф» с учетом вновь полученных данных от агентов «Аббат», «Константин», «Руф» в результате использования ОТМ «С» (бланк на типовое задание воспроизводится по[367]) были подготовлены предложения о проведении активных агентурно-оперативных мероприятий в отношении объекта.

Июнь

9 — группой так называемых «скорохватов» под командованием п/п-ка В. Зайцева по дороге с дачи в собственных «Жигулях» задержан А. Толкачев, инженер НИИ радиостроения Минрадиопрома (агент ЦРУ Top Hat и GT — Vanquish), а также его супруга, которой было предъявлено обвинение в недоносительстве. По одним данным, захват осуществлялся на Успенском шоссе — там, где проезжает высокое правительственное начальство. Была разыграна виртуозная комбинация. Спецназовцы, переодетые в форму ГАИ, остановили непонятно как попавший на трассу грузовик и перегородивший путь проезжающим и проверяли документы. Нужные «Жигули» были вынуждены притормозить и потихоньку проехать мимо. В этот момент на них с кузова и посыпались бойцы. Шпион был захвачен, его голова вывернута вверх, также мгновенно была разрезана вся одежда — так как опасались, что в воротник или другое место вшиты ампулы с ядом. Далее А. Толкачев, переодетый в спортивным костюм, был допрошен лично В.М. Чебриковым. Предателем были переправлены документы следующего содержания: разработки радиолокационных головок самонаведения ракет класса «воздух — воздух», математические программы системы управления вооружением «МИГ-29» и «СУ-27»; План повышения эффективности боевой авиации ВВС СССР; Программа научно-исследовательских, экспериментальных и проектно-расчетных работ по созданию радиоэлектронных комплексов истребителей 1990-х годов (аналог программы Stels) и многое другое. С момента получения отрывочной информации о некоем инженере из Минрадиопрома, переданной Говардом, и до ареста прошел месяц[368]. (Но по другой версии, о его предательстве было известно давно. И этим решили воспользоваться, превратив его в канал «дезы». В ходе изучения абонентских карточек библиотеки НИИ установили, что начиная с 1981 г. А. Толкачев проявлял повышенный интерес к технологии создания самолета-невидимки. Мы значительно опережали США в этом направлении, поэтому его услуги явились для противника подарком судьбы. Инженер снабжал своих заказчиков сведениями, состряпанными на специальных «кухнях». На американских ученых и техников обрушился водопад информации. В итоге удалось помешать завершению работы в намеченные сроки; вынудить ВПК США пойти на неоправданно высокие затраты: на его создание было потрачено 30 млрд долл., а американский самолет был невидим только для американской системы ПВО. Не в силах заставить американцев вообще отказаться от идеи создания такого аппарата, нашим ничего другого не оставалось, как направить их путь по ложному следу. Остальное было возложено на человеческий фактор. Стараясь как можно быстрее выполнить проект чудо-оружия, инженеры механически копировали технологию от Толкачева. На корректировку данных у них потом ушло еще около 8 лет[369]). От себя могу добавить, что, по всей видимости, в Москве рассчитывали еще использовать этот канал, но переход на нашу сторону информаторов из Америки просто заставил в этом случае прибегнуть к его аресту.

13 — около 20.00 в Москве на Кастанаевской улице при попытке передать для А. Толкачева деньги и новое задание задержан разведчик «глубокого прикрытия» П. Стомбах, работающий сотрудником посольства США и объявленный персоной нон грата. Самое любопытное здесь это то, что Стомбаху был показан сотрудник КГБ, загримированный под Толкачева. А сам он будет осужден и приговорен к ВМН. На суде он откажется от последнего слова и прочтет доклад о прорехах в системе режима. В частности, им будет отмечено следующее: «В НИИ радиостроения имеются два филиала первого отдела, находящегося в разных корпусах. Я обращался в филиал № 2 или в библиотеку спецфонда института и получал какой-то документ, оставляя взамен пропуск. Затем я обращался в филиал № 1 и просил выдать мне необходимые документы без пропуска, поясняя, что пропуск оставил в филиале № 2. Доверяя мне, инспекторы филиала № 1 шли навстречу и под расписку выдавали материалы. После этого я вторично шел в филиал № 2 или в библиотеку, возвращал ненужные документы и получал пропуск. Спрятав под одеждой совершенно секретные материалы, я через проходную выносил их домой и фотографировал»[370].

25 — на специальном заседании СНБ рассмотрены вопросы, связанные с М.С. Горбачевым. Были представлены материалы о новом генсеке, включая мнение о нем М. Тэтчер, и сделаны выводы, что М.С. Горбачев представляет собой руководителя нового типа, однако торопиться не стоит, и доказательства его полезности могут появиться только спустя многие годы, но целенаправленная работа с ним может посодействовать решению ряда проблем в интересах Штатов. Информация об этом получена КГБ по оперативным каналам.

По 5-й линии в составе паломнической группы РПЦ в Иерусалим выезжали агенты «Троицкий», «Нестор», «Павел», «Кленовский» и другие, всего 10 человек. Из ФРГ возвратились агенты «Аббат», «Т.В.», «Васильев», «Алмазов», выезжавшие с заданием по проведению политически выгодной линии, изучению лиц, представляющих оперативный интерес, и доведению позитивной информации о свободе вероисповедания в СССР.

Из США выдворен помощник военного атташе п-к В. Измайлов, пытавшийся завербовать старшего офицера ВВС.

В Бейруте убит резидент ЦРУ У. Бакли, похищенный 16 марта 1984 г. исламскими боевиками. ЦРУ не было способно на ответные акции.

Июль

15 — в Токио японской полицией в момент встречи с агентом «Хан» задержан сотрудник резидентуры К. Преображенский.

25 — в соответствии с постановлением ЦК КПСС от 7 июня 1985 № П206/2 «О публикациях в СМИ материалов относительно действий ограниченного контингента советских войск в Афганистане» разработан перечень сведений, разрешаемых к открытому опубликованию. Впервые же статья об этой войне вышла в «Красной Звезде» 30 сентября 1981 г. Как это произошло и чего это стоило, см. в книге И. Андронова[371].

Август

1 — замначальника американского отдела разведки КГБ В. Юрченко, вылетевший в командировку в Рим, предложил свои услуги ЦРУ и был вывезен в США. На следующий день он на авиабазе Эндрюс, где среди встречавших его был и Эймс, который решил действовать на опережение. Он незаметно для окружающих сунул Юрченко записку: «Если вы располагаете очень важной информацией, которую вы хотите сообщить Директору ЦРУ, дайте мне знать!» Юрченко же никак не отреагировал. Он рассказывал о некоем «Роберте», который сдал А. Толкачева. В ЦРУ его неправильно идентифицировали как Говарда. Далее перебежчик был определен на конспиративную квартиру в г. Оуктон (штат Вирджиния).

12 — Коллегия КГБ рассмотрела три случая предательства. В числе эпизодов — перевербовка западногерманской разведкой «голубого», сотрудника, работавшего под прикрытием ТПП.

15 — из Кёльна таинственно исчез Г.И. Тидге, регирунгс-директор Федерального ведомства по охране конституции ФРГ, а 19-го он дал в Восточном Берлине первую пресс-конференцию, на которой сказал, что решил начать новую жизнь в ГДР. На конспиративной вилле в районе Пренден под Берлином он дал показания по 816 операциям, в которые был посвящен. Позднее в Университете им. Гумбольдта он защитил диссертацию «Контрразведывательные функции Ведомства по охране конституции ФРГ».

20 — разведку БНД возглавил бывший посол ФРГ в СССР доктор X. — Г. Вик.

23 — ФБР задержан Г.Ф. Захаров, сотрудник Секретариата ООН, работающий по квоте Украинской ССР и не имеющий дипломатического иммунитета, с обвинениями в разведдеятельности.

24/25 — при нахождении в Казани НН упущен п-к ГРУ Г. Сметанин, агент ЦРУ (с января 1984 г.), следовавший вместе с женой (также агент ЦРУ с марта 1984 г.) и дочерью. Семья шпионов будет арестована в поезде № 27 Казань — Москва. Второе упущение — в составе группы захвата не было женщины, поэтому личный досмотр Сметаниной, включая полости тела, был произведен только в Москве. В поясе задержанной было обнаружено 44 алмаза, похищенных на разработках в Якутии братом Сметанина и предназначенных для продажи за границей. 1 июля 1986 г. п-к будет приговорен к ВМН.

29 — на Политбюро состоялся обмен мнениями по вопросу А. Сахарова. Среди выступивших был и В.М. Чебриков.

30 — в Москве задержан американский журналист Н. Данилофф с обвинениями в шпионской деятельности. Считается, что один знакомый из числа совграждан передал ему фотографии из зоны ведения боевых действий в Афганистане. Это было ответом на арест Захарова. Инцидент улаживался через госсекретаря Дж. Шульца и Э. Шеварднадзе и через встречу в Вене между начальником Отдела ЦРУ Гербера и начальником управления «К» ПГУ А. Киреевым[372].

5-м Управлением была проведена проверка делегатов XI конгресса Международной ассоциации литературных критиков, проводимого в Алма-Ате с 25 по 29 сентября с.г. В целях изучения советских участников конгресса Е. Сидорова, В. Оскоцкого, В. Огнева и иностранцев Р. Матушевского (ПНР), Ж. Котто (Франция), на которых имеются компрматериалы, ориентирован КГБ Казахской ССР.

В Бонне арестована М. Хок, секретарь в офисе президента ФРГ, обвиненная в шпионаже в пользу ГДР и СССР.

В новом здании американского посольства в Москве обнаружены «жучки».

Сентябрь

1 — при факультете № 1 ВКШ открыты курсы повышения квалификации следователей. В этот день во исполнение приказа Министерства высшего и среднего специального образования СССР от 15 января 1982 г. на Специальном факультете Московского государственного историко-архивного института начата подготовка по специальности 2099 «Секретное документоведение и режим секретности проводимых работ» с присвоением квалификации «инженер-организатор режимно-секретных работ»[373].

2 — постановлением Политбюро ЦК КПСС (протокол № 217/50) утвержден 5-летний план отбора кадров для КГБ, согласно которому в Комитет на руководящие должности должно быть рекрутировано 900 чел., обладающих необходимыми качествами: 40 лет, из числа Заведующих отделами ЦК компартии союзных республик, крайкомов и обкомов КПСС и их заместителей, инструкторов ЦК компартий союзных республик, секретарей горкомов, райкомов партии, председателей исполкомов, городских, районных Советов народных депутатов, первых и вторых секретарей ЦК ЛКСМ союзных республик, крайкомов и обкомов ВЛКСМ, преимущественно с инженерным и экономическим образованием, имеющих опыт партийно-политической, комсомольской и хозяйственной работы.

5 — 1-я годовщина со дня открытия Историко-демонстрационного зала КГБ.

8 — конгресс США одобрил законопроект о выплате вознаграждения в размере от 100 000 до 500 000 долл. за информацию, ведущую к разоблачению сотрудников и агентов разведок СССР.

12 — официально подтвержден факт присутствия О. Гордиевского на территории Англии.

13 — Форин-офис объявил о высылке 25 сотрудников советской разведки с обвинениями в шпионаже (Полный список см.[374]), Москва выслала такое же количество. Затем будет выслано еще 6, Москва — столько же.

21 — Л. Говард бежал из США с помощью КГБ и вскоре появился в Москве.

30 — В.М. Чебриков находился в командировке в Ярославле.

30 — ливанская организация «Джихад ислами» (по другим данным — «Силы Халеда Бен эль-Вадида») захватила 4 совграждан, одного убили, оставшиеся в живых были освобождены, о чем проинформирована Инстанция: «Совершенно секретно. Экз. № 3. 13.11.85. № 22102-4. ЦК КПСС. Штамп: Документ разослан членам, кандидатам в члены Политбюро и секретарям ЦК КПСС. №П2109 от 15.11.85 г. Об освобождении советских граждан в Бейруте.

30 октября с.г. в результате предпринятых Советским Союзам по различным каналам энергичных мер были освобождены сотрудники советских учреждений в Бейруте Мыриков В.Н., Свирский H.A., Спирин О.В., захваченные группой террористов.

КГБ были задействованы различные возможности, включая проведение агентурно-оперативных и поисковых мероприятий, активных акций, бесед влияния с видными арабскими общественно-политическими деятелями. Был установлен непосредственный контакт с руководством спецслужб Сирии, Южного Йемена, Алжира, Ливии, Ирака. К розыскным мероприятиям были подключены спецорганы палестинских организаций — ФАТХ, ДФОП, НФОП, а также движения „Амаль“, Ливанской компартии.

Особую роль в деле освобождения советских товарищей сыграл Председатель Исполкома ООП Арафат. Прогрессивно-социалистическая партия (ПСП) Ливана во главе с В. Джумблетом обеспечила физическую защиту советских учреждений в Бейруте, эвакуацию их сотрудников из Ливана и вела активный розыск похищенных советских людей.

Процесс розыска и освобождения советских граждан серьезно затруднялся сложностями военно-политической обстановки в Ливане, наличием большого числа враждующих между собой местных группировок и организаций, попытками различных внешних сил использовать проблему заложников в своих интересах.

Наибольший вклад в повседневную работу по спасению советских людей внесли резидентуры Комитета (изъятие, в количестве трех. — А. Ш.) и, особенно, в Бейруте, которые тесно взаимодействовали с послами СССР и руководителями соответствующих советских ведомств. Бейрутская резидентура в условиях кризисной обстановки смогла в кратчайшие сроки наладить целенаправленную оперативную деятельность по освобождению советских граждан.

В целях недопущения возможности подобных инцидентов в Ливане или других странах КГБ совместно с другими ведомствами продолжает работу по детальному выяснению обстоятельств этого преступления. Будут продолжены контакты со всеми сторонами, оказавшими в той или иной форме помощь в деле освобождения совграждан, а также усилия, направленные на укрепление среди различных арабских кругов чувств симпатии и уважения к Советскому Союзу, неизменно выступающему на стороне справедливой борьбы арабов за свои национальные интересы. Будут осуществляться соответствующие меры воздействия в отношении группировок, причастных к захвату советских людей, с тем чтобы нейтрализовать антисоветские моменты в их деятельности. Приложение: 6 листов, № 152/7527, совершенно секретно. Председатель Комитета В.М. Чебриков. Верно: ст. оперуполном. Упр. „РИ“ ПГУ к-н (изъятие — А. Ш.)».

В день публикации доклада Пентагона о нелегальном приобретении СССР иностранных технологий министр обороны США К. Уайнбергер заявил: «Западные страны финансируют развитие советской военной мощи. Думаю, нужно обязательно помнить, что Советский Союз поставляет в такие страны, как Соединенные Штаты, хорошо экипированных, прекрасно обученных сотрудников КГБ или других аналогичных организаций. Мы лишь в последнее время осознали истинный размах секретного сбора данных со стороны СССР».

Октябрь

4 — советский дипломат В. Дегтярь получил по почте пакет, внутри которого был второй пакет со вторым «адресом» и надписью: «Не открывать! Немедленно вручить этот конверт Виктору Ивановичу Черкашину». В конверте было письмо: «Дорогой мистер Черкашин! В самое ближайшее время я отправлю мистеру Дегтярю пакет с документами. Они имеют отношение к высшей степени секретным проектам различных служб разведывательного сообщества США. Все — оригиналы, чтобы подтвердить их подлинность. Пожалуйста, учитывая наши интересы в долгосрочности, понимайте, что существует очень ограниченное число лиц, знакомых с этой информацией. Они указывают на меня. Смею полагать, что столь давно служащий с вашим опытом будет обращаться с ними соответственно. Я полагаю, что они достаточны, чтобы оправдать выплату мне в размере 100 000$.

Я должен предупредить относительно определенных рисков к ценности моим бумагам, о которой вы не можете не знать. Ваша неуклюжесть недавно принесла мне некоторые проблемы. Я предупреждаю, что г-н Борис Южин (Линия „ПР“, Сан-Франциско), г-н Сергей Моторин (Линия „ПР“, Вашингтон) и г-н Валерий Мартынов (Линия „X“, Вашингтон) были завербованы нашими спецслужбами». С этого началось плодотворное сотрудничество с Р. Хансеном. Как опытнейший профессионал, Р. Хансен сам назначал правила обмена информации на деньги (всего — 1,4 млн долл.). Этот компьютерщик имел доступ ко всем файлам ФБР. Он регулярно ставил в известность обо всех акциях контрразведки, а вскоре передал информацию о компьютерной сети, объединяющей всю систему американской разведки. В 1987 г. он возглавил аналитическую группу по вопросам Советского Союза и передал фамилии агентов КГБ, согласившихся работать на США. Всего он передал 6000 документов. До 1991 г. он передал программу 4 MASINT (Measurement and Signature Intelligence), гриф секретности «Тор Secret»; программу США по агентам-двойникам «Secret»; программу ФБР по агентам-двойникам «Тор Secret»; руководство по потребностям разведывательных служб США в будущем «Тор Secret»; доклад о вербовочных операциях КГБ против ЦРУ «Secret»; отчет о деятельности КГБ по сбору информации о некоторых ядерных программах США «Тор Secret»; доклад с анализом внешних угроз одной из секретных государственных программ США «Тор Secret». Он передавал сведения о технических аспектах деятельности разведслужб США, это включало технологию по электронному слежению и описание целей в разведслужбах США; о целой технической программе огромного значения для США, о возможностях разведслужб США, включая описания отдельных объектов; большой объем данных о деятельности ФБР, оперативной технологии, источниках, методах и мероприятиях против КГБ. Он консультировал в отношении методов защиты от наблюдения ФБР и предупреждал о недопустимости проведения мероприятий, за которыми наблюдало ФБР. Он передал КГБ материалы по секретному расследованию ФБР агента Ф. Блока. В результате ПГУ смогло его предупредить о ведущемся расследовании, что привело к остановке следствия. Хансен будет арестован 18 февраля 2001 г.

5 — в США состоялась конференция с широким привлечением гражданских специалистов и отставников «Будущее разведывательного сообщества», где рассматривались вопросы деятельности до 2000 г.

10 — закончилась инспекторская поездка по резидентурам в США замначальника ПГУ ген.-м-ра Н.С. Леонова.

22 — сообщение ТАСС об аресте А. Толкачева.

28 — в журнале «Time» опубликована статья У. Кейси, в которой, в частности, говорится: «Я уверен, что в области разведки мы ушли далеко вперед. Нам, несомненно, необходимо всячески совершенствовать и разрабатывать новые технические средства, чтобы с их помощью глубже проникать во все структуры Советского Союза. Советская разведка, как мне кажется, не имела каких-либо заметных успехов на территории США. Безусловно, их разведка имела агентов и информаторов, но в основном это были люди, которые сами по тем или иным причинам предлагали свои услуги русским. В основном это были те, кто не сделал карьеру в государственных или военных учреждениях. Ну, а после своего увольнения за деньги продавали секреты советской разведке. Это были случайные, опустившиеся люди. Я не думаю, что у русских есть постоянные агенты в таких учреждениях, как ЦРУ, сенат, Пентагон, Государственный департамент. В течение последних трех лет советская разведка потеряла около 200 своих сотрудников, арестованных или высланных из 25 стран мира. Значительное число сотрудников КГБ стало агентами западных спецслужб. Так какой же рейтинг мы дадим такой разведке? Я бы не стал очень высоко ее оценивать».

По 5-й линии в Португалию направлены агенты «Дроздов» и «Ремарк». Через агентов «Кузнецова», «Вадима», «Константина» осуществлялось изучение личных и деловых качеств объекта оперативной заинтересованности Управления «РТ» «Методиста» — видного религиозного деятеля, приглашенного в СССР. На него оказано положительное влияние.

Ноябрь

1 — вице-президент США Дж. Буш-старший заложил первый камень в основание нового здания ЦРУ. Его функционирование началось в июне 1988 г., полностью завершено к марту 1991 г.

2 — В. Юрченко перебежал от американцев в совпосольство. В это время в СМИ Запада и прежде всего США была очередная кампания против СССР, пользуясь предоставленной возможностью, было решено дать достойный ответ: Юрченко дал пресс-конференцию, на которой он утверждал, что он был захвачен и под действием психотропных средств вывезен ЦРУ из Рима: «Следует, однако, признать, что если бы американская сторона захотела, то с помощью ЦРУ и ФБР версия Юрченко, как он провел свои три месяца в США, могла быть легко опровергнута, американцы располагали соответствующими документами, звуко- и видеозаписями, подтверждающими, как в действительности развивались события с перебежчиком, и могли предать их гласности, на чем, по слухам, и настаивали в руководстве этих двух организаций. Однако против этого категорически возражал Гербер (начальник Отдела ЦРУ по СССР и Восточной Европе. — А. Ш.). Отчасти причиной такой позиции была быстрота, с которой посольство опубликовало историю „похищения“ Юрченко. ЦРУ могло ее официально опровергнуть, но для этого Управлению пришлось бы втянуться в пропагандистскую перебранку двух сторон, что заняло бы много времени и, возможно, не привело бы к желаемому результату»[375].

4 — В.М. Чебриков выступил на Торжественном заседании, посвященном 68-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции в Кремлевском Дворце Съездов с докладом «Под знаменем Октября — к новым рубежам совершенствования социализма».

6 — В. Юрченко депортирован в СССР. Одновременно в «Шереметьево» арестован старший конвойной группы С. Мартынов, офицер вашингтонской резидентуры по линии «X», разоблаченный как агент ФБР с 1982 г.

7 — под соответствующим предлогом был отозван в Москву и арестован шпион ЦРУ м-р КГБ Г. Вареник. Был приговорен к ВМН и 25 февраля 1987 г. расстрелян.

14 — О. Гордиевский заочно приговорен к ВМН с конфискацией имущества.

20 — президент США утвердил новую программу обеспечения безопасности правительственной связи, исключающей прослушивание из иностранных представительств. Информация об этом получена КГБ по оперативным каналам.

25 — ФБР арестовало сотрудника АНБ (1964–1979) Р.У. Пелтона за сотрудничество с КГБ.

Декабрь

1 — первый заместитель Председателя КГБ Г.К. Цинев вышел в отставку.

2 — ЦК КПСС провел совещание руководящих работников ЦК союзных республик, обкомов партии, КГБ с повесткой дня: «О мерах по противодействию пропагандистской кампании на Западе вокруг вопроса о положении граждан немецкой национальности в СССР». В работе совещания приняли участие член Коллегии КГБ СССР ген.-л-нт И.П. Абрамов, начальник 2-го отдела 5-го Управления КГБ СССР п-к В.Ф. Лебедев. Руководил совещанием секретарь ЦК КПСС М.В. Зимянин. В тот же день по итогам совещания И. Абрамов провел беседу с участниками совещания — сотрудниками КГБ. Охарактеризовав оперативную обстановку по стране, он развил отдельные положения установок т. М.В. Зимянина применительно к нашим органам, и касающихся чекистской работы по линии церковников и сектантов, молодежи, о более внимательном подходе к публикации материалов в открытой печати, планировании на 1986 г. и по другим вопросам.

5 — конгресс США принял закон № 1082 «Об усилении разведывательной деятельности и безопасности США», предусматривающий применение смертной казни за шпионаж.

10 — в адрес ЦК направлена «Справка о мерах органов КГБ СССР в связи с решением Политбюро ЦК КПСС от 29 ноября 1985 г. по записке Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева о недопустимости искажения фактического положения дел в сообщениях и информациях, поступающих в ЦК КПСС и другие руководящие органы». 6 декабря на совещании руководства КГБ состоялось обсуждение этого вопроса. С сообщением выступил В.М. Чебриков, в обсуждении приняли участие его заместители[376]. Приказ КГБ от 27.08.1959 г. № 00382 «Об упорядочении дела с анализом, обобщением и подготовкой информации, направляемой в ЦК КПСС, Совет Министров и заинтересованные министерства и ведомства» дополнен новыми положениями.

Оперуполномоченному ОО по 108-й МСД к-ну Б.И. Соколову присвоено звание Героя Советского Союза. Он лично побывал в 80 боях, и его «АК» был обшоркан до белизны. В Москве не хотели создавать прецедент, чтоб Герой погиб, и был отдан приказ его выводить. Был дан ответ: «У меня еще 3 месяца. Я получил Героя, — как я теперь могу уезжать?»[377].

15 — сотрудник правительства Израиля в Вашингтоне провел переговоры с директором ЦРУ о механизмах участия Израиля в совместных «острых мероприятиях» и об обмене добываемой израильской разведкой оперативной информацией.

Начальником УПС КГБ СССР был назначен А.Г. Беда, а его предшественник Ю.А. Толмачев уволен в запас.

9-м управлением подготовлено и проведено три зарубежных визита М.С. Горбачева и сопровождавших его лиц.

Закончена реализация «Программы вооружения органов и войск ГБ на 1981–1985 гг.», разработанная совместно с Госпланом СССР при привлечении заинтересованных министерств и ведомств.

Воронежским УКГБ ведется профилактика брата P.M. Горбачевой Е.М. Титоренко, страдающего алкоголизмом в тяжелой форме. Его прятали от любопытных глаз, номер телефона менялся каждые несколько месяцев, с тем чтобы лишь небольшая группа людей знала, как с ним контактировать. В конце концов, даже они отказались от посещений под нажимом КГБ. Такие предпринятые шаги связаны с тем, что любая сколько-нибудь компрометирующая информация могла получить слишком широкую огласку именно в тот момент, когда М.С. Горбачев в качестве одной из своих первых кампаний избрал борьбу с пьянством[378].

П-к A.A. Яцков ушел с поста начальника спецфакультета Института им. Андропова в отставку. Умрет в 1993 г. В 1996 г. ему будет присвоено звание Героя России.

Начальник отдела по борьбе с преступностью УКГБ по Чечено-Ингушской АССР п/п-к М.Г. Завгаев награжден орденом «Знак Почета» за достигнутые конкретные результаты: за год было изъято 102 ствола огнестрельного оружия.

КГБ пресечена операция ЦРУ «Бильярдный Шар», ведущаяся с 1980 г., в ходе которой к кабелю, проходящему от одного из оборонных предприятий в г. Троицке в Москву, было присоединено подслушивающе-записывающее устройство, раз в полгода с которого сотрудники посольской резидентуры снимали кассеты.

Военные разведчики США, Великобритании, ФРГ, Франции, Италии, Канады и Японии совершили 520 разведывательных поездок по стране[379].

Завербован сотрудник ФБР США Р. Миллер.

В целях повышения оперативности и надежности управления полевой сетью правительственной связи в мирное время и на особый период созданы Управления войск правительственной связи на стратегических направлениях (общим числом — 4).

В штаб-квартире ПГУ (Ясенево) введено в эксплуатацию новое 11-этажное здание.

За заслуги в подготовке высококвалифицированных кадров и в связи с 50-летием Высшие Курсы военной контрразведки (г. Новосибирск) награждены орденом Красной Звезды.

В Зеленоградском районном отделе приступили к использованию персональных компьютеров в оперативной работе. Основу деятельности спецслужбы — сбор, обработку и анализ информации — поставили на новые технические рельсы. Инициатива по внедрению вычислительной техники и современных Информационных технологий в оперативную практику получила официальную поддержку со стороны руководства Комитета. Особенно — ген.-п-ка В.М. Прилукова, на тот момент — начальника УКГБ по М и МО. Налажено тесное взаимодействие со специалистами из ВКШ КГБ (в лице заместителя начальника по науке К.Х. Ипполитова) и Информационно-аналитического Управления.

Выпущена монография «Бабаш A.B., Егоров Б.А. Методы криптографического анализа. М.: в/ч 33965, 1985».

В течение года кроме вышеупомянутых шпионов разоблачен, арестован и приговорен к ВМН п/п-к ПГУ В. Пигузов (агент ЦРУ Jogger), завербованный в 1975 г.; разоблачен, арестован и приговорен к ВМН м-р УКГБ по М и МО С. Моторин, завербованный в 1984 г.; разоблачен, арестован и приговорен к ВМН п/п-к ГРУ В. Васильев (агент Accord). Отказался возвращаться в Союз и попросил политического убежища в США дипломат О. Агранянц, агент ЦРУ.

Нет однозначного ответа на вопрос, стоило ли столь обвально проводить аресты — такая полоса провалов вражеских шпионов не могла не остаться вне повышенного внимания ЦРУ, поэтому предварительно предпринимались меры по комплексному дезинформированию противника с целью не подставлять под удар источник получения наводящей информации. Годы спустя, впрочем, возникло предположение о том, что это было сделано единолично В.А. Крючковым только с целью выгородить себя. После того как Эймс вышел на резидентуру, замрезидента В. Черкашин, не без основания опасаясь предателей, лично вылетел в Москву, и срочно доложил о новом агенте В.А. Крючкову лично. «По утверждению Виктора Черкащина, последний решил сразу же использовать полученные от агента данные в своих личных интересах. После смерти его покровителя Юрия Андропова и множества внутриполитических проблем, положение Владимира Крючкова на посту начальника ПГУ было не очень устойчивым. А тут Олдрич Эймс со списком агентов ЦРУ. (…) По утверждению беседовавших с Виктором Черкашиным журналистов, он с горечью вспоминает, что именно Крючков решил быстро арестовать и казнить двойных агентов, выданных Эймсом и работавших внутри КГБ на ЦРУ. Эти поспешные действия, в конечном счете, видимо, натолкнули ЦРУ на подозрение, что произошло что-то неладное. Как бывшие сотрудники ЦРУ, так и офицеры КГБ, сейчас убеждены, что если бы действовали более постепенно и хитроумно против „кротов“, скажем, в течение нескольких лет кормил их дезинформацией или превратил в „тройных“ агентов против США, ЦРУ никогда не смогло бы вычислить, что пострадало от внезапной измены.

До сего времени западные аналитики считали, что именно давление со стороны Политбюро заставило руководство КГБ действовать поспешно с арестом „кротов“ и казнью, по крайней мере, 10 человек, подставив таким образом Эймса. По утверждению Черкащина, это был Крючков, и только он. После всех неприятностей теперь он мог показать Политбюро, что действует решительно, „чистит дом“. Он не думал об Эймсе, или о Черкашине, или о чем-нибудь другом. Он думал только о себе».

Можно обвинить в предвзятом отношении Виктора Черкашина к своему начальнику. Вот только факты косвенно подтверждают высказанную ветераном внешней разведки версию. Согласно публикациям в «открытой» печати, не только отечественной, но и зарубежной, несколько агентов из списка О. Эймса во время нахождения на территории Советского Союза не поддерживали связь со своими американскими хозяевами. В течение нескольких месяцев чекисты вели за ними круглосуточное наблюдение, проводили мониторинг радиоэфира, возможно даже производили негласные обыски в их квартирах в надежде обнаружить тайники, но все бесполезно. Прямых доказательств их шпионской деятельности обнаружить не удалось. Как в такой ситуации поступали чекисты при Юрии Андропове? Терпеливо ждали, пока агент «проснется» или американцы проявят к нему интерес, либо под благовидным предлогом переводили на работу, где подозреваемый уже не имел доступа к государственной тайне. А при В.А. Крючкове арестовывали, даже несмотря на то что было сложно придумать убедительную причину «провала» агента и обвинить во всем сотрудников московской резидентуры ЦРУ[380].

Чтобы хоть как-то парировать такую игру В.А. Крючкова, были запущены «дезы». Так, в качестве прикрытия среди сотрудников КГБ были распространены слухи о том, что С. Моторин (кстати, сын высокопоставленного деятеля ЦК КПСС) был захвачен совершенно случайно. По этой версии, за ним шло обычное профилактическое НН, которым периодически занимается 7-е управление, время от времени проверяющее всех сотрудников КГБ. Тот по возвращении из загранкомандировки работал в Управлении «А» (и в Вашингтоне он работал под прикрытием корреспондента АПН). Вечером, перед самым уходом домой, его вызвали к начальнику, и тот дал ему поручение: подготовить материал для публикации в печати на основе шифрограммы, поступившей из вашингтонской резидентуры, там одному из агентов удалось добыть документ о связях ЦРУ и Медельинского картеля. Предатель тут же решил проинформировать свой канал в Москве о том, что в Америке у Советов есть весьма ценный агент, и, таким образом, пополнить свой счет в банке: за такие дела хорошо платят. Он немедленно дал знать о встрече. На следующий день ушел с работы пораньше, вышел из здания и тут же попал под обычное наблюдение. Все было нормально, но тут он возьми и начни проверяться на маршруте. Более того, на командный пункт 7-го управления (в Варсонофьевском переулке) поступила информация, что один из американских разведчиков-агентуристов выехал из посольства, и сейчас тоже проверяется. Об этом было доведено по инстанции до начальника 7-го управления ген. Е.М. Расщепова. Тот узнал все обстоятельства и дал команду во что бы то ни стало сорвать предполагаемую встречу. За предателем (которому тут же присвоили псевдоним «Крот») наблюдало 6 бригад, за американцем («Гастролер») — 7. «Крот» не имел опыта в раскрытии НН — он был практически сразу по приезде в Америку завербован ФБР и больше никогда не проверялся, а курс, полученный в разведшколе, был явно недостаточен для этого. Предатель был доведен до места встречи: один из подъездов дома по адресу проспект Мира, 118, там избит — с целью оказания психологического давления, и задержан. Так излагал версию ареста «эмигрант» (?) из СВР РФ (1992 г.) Ю. Швец в своих книгах и статьях, то есть ему история ареста была изложена именно в такой форме. Более того, были дезинформированы и американские «хозяева»: после ареста С. Моторин позвонил своей подруге в Вашингтон и сказал, что у него все в порядке[381].

В 1974 г. п-к Л. Полищук (агент Weigh), находясь в командировке в Катаманду, проиграл в казино все казенные деньги. О проигрыше стало известно местным цэрэушникам, и… стороны пришли к соглашению. Он поработал на противника за границей и перед возвращением в Москву был специально подготовлен. В феврале 1985 г. он был отправлен в Лагос (Нигерия) по линии «KP», и работа возобновилась. Долгое время шпион хотел купить квартиру в Москве рядом с папой и мамой. Ему предоставили такую возможность, с обеих сторон, что называется. ВГУ подобрало вариант, а ЦРУ предоставило 20 000 руб. Заложило в тайник — полый камень возле станции «Северянин» по Ярославке. Полищука арестовали, деньги пошли в бюджет. Нужно было надежное алиби для ареста. На Запад ушла прицельная «деза», сделали так, что стали циркулировать слухи о том, что сотрудники-де наткнулись на кучу денег, охотясь за сотрудником резидентуры. Около тайника устроена засада, которая и прихватила Полищука «на горячем». А в ЦРУ информация ушла от С. Мартынова, который рассказал, что подслушал ее от С.А. Андросова, вернувшегося из Москвы.

Ответом на череду провалов со стороны ЦРУ был двоякий подход. Боялись утечки через «кротов» и при шифровке-дешифровке сообщений. Поэтому, с одной стороны, начальник Отдела Советского Союза и Восточной Европы Б. Гербер кардинально изменил порядок ведения наиболее ценных разработок, усилив здесь свой личный контроль. При большом количестве агентов к работе с их информацией было допущено значительное число сотрудников. Это следовало прекратить. Была создана так называемая «секретная комната», и допуск к сведениям из Москвы был упорядочен. Резидентам было запрещено накапливать материалы на бумажных носителях и обсуждать новые дела в помещениях. А встречи между работниками Отдела и приезжими из Москвы проводились не в Лэнгли, а на явках. Были отменены внутренние совещания, на которых присутствовало 7–8 чел. Теперь начальник Отдела, его заместитель и руководитель операций встречались с руководителями групп поодиночке. Таким образом, руководитель секции Восточной Европы не знал, что происходит в Союзе, и наоборот. Изменился и порядок работы с шифрами. Обычно полученные телеграммы расшифровывали в радиоцентре ЦРУ и направляли в Отдел. Теперь телеграммы шифровались дважды. Разведчик сам шифровал телеграмму и отдавал шифровальщику, после чего она еще раз перешифровывалась и направлялась в Центр. В ЦРУ связисты центра расшифровывали сообщение, перешифрованное дополнительным кодом, но это позволяло добраться только до предшествующего шифрования. И только узкая группа лиц из числа руководства знала ключ к первоначальному коду. Тот же порядок был и при посылке информации в Москву — там второй код знал только резидент.

При этом велась проверка всего ЦРУ на предмет выявления «крота». По мнению тех, кто подсчитал потери, основной причиной явилось прослушивание русскими линий связи ЦРУ. Чтобы зафиксировать утечку, было решено разослать по резидентурам шифрограмму о некоем на самом-то деле вымышленном агенте ЦРУ в Москве, а затем проконтролировать все линии связи, чтобы установить истину. Затем из Лэнгли была отправлена серия шифровок, о том, что резидент КГБ в Лагосе (Нигерия) замешан в сделках с американцами. В штаб-квартире ЦРУ затаились в ожидании, когда же того отзовут назад. Ничего не вышло… Тогда в резидентуру в Москве прибыл замначальника контрразведки ЦРУ. Он имел встречу в секторе безопасности в специальном загерметизированном помещении, которое представляло собой контейнер, плавающий на воздушной подушке, с автономным питанием. Туда запрещалось заносить любой прибор, т. к. накануне в посольстве были обнаружены закладки в пишущих машинках. Проверяя возможность их прослушивания, офицеры обсудили еще одну ложную операцию. Опять безрезультатно[382].

Такие вещи не проходят бесследно, а остаются в работе надолго, и наша история имела продолжение: «После всего случившегося ЦРУ так и осталось в неведении, был ли в действительности Юрченко самая крупная добыча, которую Управлению удалось поймать в сети за десятилетия своей деятельности, или же агентом-двойником русских. Потом ЦРУ потратит годы, тщательно анализируя все поднятые по делу Юрченко материалы, пытаясь выяснить, насколько и в каких объемах можно доверять полученной от него информации, а также установить, был ли он целенаправленно внедрен советской разведкой, чтобы во время неизбежных допросов собрать необходимые сведения о деятельности ЦРУ и ФБР. Было выдвинуто много версий, почему вообще советская разведка предприняла эту операцию и было ли вызвано раскрытие некоторых полученных от Юрченко сведений оперативной необходимостью скрыть более важную информацию. Имя Юрченко опять всплыло после ареста Эймса в 1994 году, когда в американской прессе обсуждалась возможность, что он — Юрченко — был частью операции прикрытия советской разведки по защите своего ценного агента»[383].

И опять же нет точного и окончательного ответа на это, потому что с нашей стороны был сигнал. П-ком М.П. Любимовым не столько с целью как-то обелить того самого Юрченко, не сделать PR для КГБ, не продемонстрировать свой талант «бойкого пера», а с умыслом прикрыть деятельность В.А. Крючкова был опубликован в газете «Совершенно секретно» материал под названием «Красная селедка»[384]. А причина появления материала банальна: после ареста Эймса В.А. Крючков понял, что вот-вот возьмутся за поиск информации и его действиям дадут неоднозначную оценку. Нужна была акция прикрытия, и известный спец-дезинформатор М.П. Любимов выполнил ее Но если эта статья прошла как-то незаметно для всех, кроме профессионалов, то следующая публикация все там же под названием «Операция „Голгофа“», наделала чрезвычайно много шума и взволновала многих. Кратко — в двух словах — пишут все же и о том, что агентом-двойником из ВГУ А. Жомовым (и ЦРУ — Prologue) в конце 80-х проводилась реальная операция по прикрытию Эймса[385]. Операция началась в 1987 г… когда этот сотрудник 1-го (американского) отдела ВГУ предложил свои услуги московскому резиденту ЦРУ Д. Даунингу. Американцы верили ему, но только до июля 1990 г., пока ЦРУ не попыталось тайно переправить его в США для тщательной проверки в т. ч. на детекторе лжи…

Газета «International Herald Tribune» назвала 1985 год годом шпионов (Year of the spy).

В Париже при попытке ведения игры против эмигранта члена «Солидарности» арестован польский разведчик Янчак[386].

Главное Управление Разведки МГБ ГДР приступило к созданию своего ВЦ: Система поиска информации «SIRA». Система охватывала входящую информацию отделов: 5 (анализ науки и техники), 6 (вопросы режима), 7 (политический анализ), 9 (внешняя контрразведка). Исполнение возложено на собственные силы разведки. До этого разведчики работали на установках 13 отдела (обработка данных). Проектирование продолжалось до 1988 г.

Из Западного Берлина в ГДР бежал Дж. Карни, служивший на базе слежения, а после срочной службы работавший экспертом по радиоперехвату, 22 апреля 1991 г. в Берлине он будет захвачен сотрудниками ЦРУ, вывезен за океан и там приговорен к пожизненному заключению.

Аналитик ЦРУ Ларри Ву-Тай Чин был изобличен в работе на разведку Китая в течение более 30 лет.

С должности резидента в Москве начальником контрразведки ЦРУ назначен Г. Хэтавей, отличившийся во время пребывания у нас тем, что во время пожара в посольстве с кулаками набросился на пожарных (а в действительности — сотрудников 1-го отдела ВГУ).

В США издан сборник «Библиография по советской разведке», который содержит 518 наименований наиболее важных публикаций на эту тему. В США выпущены мемуары экс-директора ЦРУ адмирала У. Тэрнера «Secrecy and Democracy. The CIA in Transition» (Секреты и демократия. Изменяющееся ЦРУ), и книга «The New KG В» (Новый КГБ).

Примечания:

3

Чекисты Красноярья. / Сост. Бушуев В.М. Красноярск: Книжное издательство, 1987.

32

Белая книга российских спецслужб. / Всероссийское государственно-патриотическое объединение «Духовное наследие», Международная неправительственная научно-исследовательская и образовательная организация «РАУ-Корпорация», РАУ-Университет. Научно-редакционный совет: Подберезкин А.И. (Председатель) и др. — М.: Информационно-издательское агентство «Обозреватель», 1995. С. 74.

33

Виноградов А. Тайные битвы XX века. М.: Олма-Пресс, 1999. С. 328.

34

Кара-Мурза С. Евреи, диссиденты и еврокоммунизм. М.: Алгоритм, 2001. С. 138.

35

Новый Петербург. 1998, 24 декабря. № 51. С. 3.

36

Кара-Мурза С. Евреи, диссиденты и еврокоммунизм. М.: Алгоритм, 2001. С. 206; Бушин В. Александр Исаевич Ветров, Нобелевский лауреат. // Шпион — Spy. 1994. № 4. Со ссылкой на немецкого писателя Ф. Арнау. С. 75–86; Военно-исторический журнал. 1990. № 12. Со ссылкой на: Neue Politik. (Гамбург). 1978. № 2. с 72–77.

37

Казначеев В.А. Последний генсек. М.: Гудок, 1996. С. 49.

38

Авторханов А. Г. От Андропова к Горбачеву. Дела и дни Кремля. Париж: YMCA-PRESS, 1986. С. 53, 236–258.

321

Кеворков В.Е. Генерал Бояров. М.: Коллекция «Совершенно секретно», 2003. С. 36–37.

322

Илюхин В.И. Коррупция вчера и сегодня. // Завтра. 2001, июль. № 29. С. 5.

323

Яковлев А.Н. Время Андропова. //Аргументы и факты. 2000, май. № 19. С. 13.

324

Грушко В.Ф. Судьба разведчика. Книга воспоминаний. М.: Международные отношения, 1997. С. 260–261.

325

Команда Андропова. М.: Русь, 2005. С. 50.

326

Вестник НКВД. 1918. № 4. С. 7; цит. по: Фроянов И.Я. Погружение в бездну. М.: Эксмо, Алгоритм, 2002. С. 485.

327

Совершенно секретно. 1990. № 6. С. 11.

328

Шаваев А.Г., Лекарев С. В. Разведка и контрразведка. Фрагменты мирового опыта истории и теории. М.: БДЦ-пресс, 2003. С. 64.

329

Interest Groups in Soviet Politics. / Ed. Skilling G.H., Griffiths F. Princeton (NJ): Princeton Univ. Press, 1973.

330

Barghoorn F.C. The Security Police. // Interest Groups in Soviet Politics. / Ed. Skilling G.H., Griffiths F. Princeton (NJ): Princeton Univ. Press, 1973. P. 93–130.

331

Skilling G.H. Group Conflict in Soviet Politics Some Conclusions. // Interest Groups in Soviet Politics. / Ed. Skilling G.H., Griffiths F. Princeton (NJ): Princeton Univ. Press, 1973. P. 383.

332

Ветеран КГБ. (На правах анонимности). Выстрелы в спину… // Завтра. 2010, август. № 32. С. 402.

333

Команда Андропова. М.: Русь, 2005. С. 32–33, 39.

334

Коновалов В.Н. Век «Свободы» не слыхать. Записки ветерана «холодной войны». М.: Алгоритм, 2003. С. 87–88.

335

Воронцов С.А. Правоохранительные органы и спецслужбы Российской Федерации. История и современность. Ростов н/Д.: Феникс, 1999. С. 246.

336

Альбац Е.М. Мина замедленного действия. М.: РУССЛИТ, 1992. С. 225–227.

337

Цит. по: Григ Е. (Семинихин Е.) Да, я там работал. М.: Гея, 1997. С. 295, 444.

338

Карпец И.И. Сыск. Записки начальника уголовного розыска. М.: Наука, 1994. С. 57.

339

Леонов Н.С. Лихолетье. Записки главного аналитика Лубянки. М.: Эксмо, Алгоритм, 2005. С. 314–315.

340

Карпец И.И. Сыск. Записки начальника уголовного розыска. М.: Наука, 1994. С. 228–229.

341

Иванов К.Д. Расправа. Документальное повествование. Волгоград: Комитет по печати,1996. С. 25.

342

Земцов И. Черненко: Советский Союз в канун перестройки. L.: Overseas Publications Interchange ltd, 1989. С. 224.

343

Галустьян О. Компромат. // Комсомольская правда. 1990, 2 октября. № 226. С. 1.

344

Млечин Л. Знаменитые самоубийства. М.: Детектив-пресс, 2001. С. 202.

345

Карпец И.И. Сыск. Записки начальника уголовного розыска. М.: Наука, 1994. С. 14, 238–239.

346

Григ Е. (Семинихин Е.) Да, я там работал. М.: Гея, 1997. С. 475.

347

Кислинская Л. Шипы и розы. //Совершенно секретно. 1999. № 7. С. 7.

348

Земцов И., Феррар Д. Горбачев: Человек и система. 70 лет после Октября. L.: Overseas Publications Interchange ltd, 1987. С. 91–93.

349

«Нравы этой зоны я начал представлять себе еще до того, как попал туда. В московской тюрьме в камеру, где мы сидели с видным советским руководителем, подсадили „наседку“. Я обратил внимание, что после допросов вновь прибывший с отвращением отворачивается от нашей баланды, и предупредил соседа по камере, который обсуждал с ним, „опытным человеком“, как исключить из своего дела ряд эпизодов по взяткам. Вскоре меня вызвали. Следователь предъявил донос, автором которого был предупрежденный мной человек. В доносе сообщалось, что я мешаю органам проводить оперативную работу, а за бдительность просил наградить ежедневными бутербродами с красной икрой, к которым „его организм привык“. (Передач туда не разрешали.) Строки до сих пор перед глазами: „Этим сигналом я помогаю партии, и пусть партия поможет мне“. Потом мы встретились с ним в лагере. В ответ на мои упреки он рассмеялся: „А ты бы, чудак, меня тоже заложил. Обоих бы и подкормили“. Вообще доносы определяли всю атмосферу этой зоны. До ареста мне приходилось по служебным делам бывать в обычных колониях, доносительство есть и там, конечно, но тайком. По законам зоны это — самое пропащее дело: „козлов“ (так называют доносчиков) бьют, а иногда и убивают. В этой зоне стучат открыто, даже, я бы сказал, с радостью. Быть штатным доносчиком, проверенным лицом „кума“ — престижно. Водятся тут и так называемые „отмороженные козлы“. То есть те, которые сами провоцируют столкновения, неосторожные разговоры и после этого открыто, с воплями бегут к режимнику.

Известный советский правовед профессор Виктор Шевцов, угодивший сюда за взятки, пытался объяснить мне царящую здесь атмосферу: „Тут люди стопроцентно социалистической морали. Что выгодно — то и нравственно. Они на этой морали жизнь строили“. (…) Сами бывшие номенклатурные работники стараются делать все возможное, чтобы попасть именно сюда. Проворовавшийся секретарь райкома мне как-то в порыве откровенности объяснил это так: „Здесь хоть и паскудно, но зато свои. А в других местах — народ“. (…) Помню, поразил меня прежде всего жутчайший интеллектуальный уровень. Ведь формально все они люди с образованием. С детства знаю, что царские тюрьмы университетами были. Здесь, напротив, каждый старался продемонстрировать, что отказался даже от тех смутных представлений о культуре, которые сумел получить за годы карьеры. Похабщина по вечерам была просто звериная, а утром бахвалились, кто сколько хапнул на воле.

Вообще разговоры отличались редким цинизмом. Вспоминали, кто кому что дал за генеральство, кто кого „утопил“. Боюсь, у воров все-таки больше понятий о товариществе…

Сидел у нас один бедолага. Был он начальником спецкомендатуры, и его оговорили. Так он партбилет не сдал, носил его в сапоге. Человек искренне верил в партию. А здесь, насмотревшись на ее видных функционеров, порвал партбилет в клочки. Насколько я знаю, когда его реабилитировали, восстанавливаться в КПСС он отказался» (Лазарев М. в интервью Гуртовому М. «А ведь они нами правили». // Московские новости. 1991, 28 июля. № 30). Ну что, есть еще вопросы к тому, мог уцелеть СССР или нет?!

350

Легостаев В. Генсек кровавый. // Завтра. 2001, март. № 10. С. 7.

351

Совершенно секретно. 1996. № 12. С. 27.

352

Гдлян Т.Х., Иванов Н.В. Кремлевское дело. Повесть-хроника. Р/нД: АО «Книга», 1994. С. 278.

353

Болдин В.И. Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева. М.: Республика, 1995. С. 37.

354

Болдин В.И. Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева. М.: Республика, 1995. С. 123–124.

355

Здесь отображены события второго, а то и третьего плана; содержится по-своему ценная информация, но она вне тем основных глав книги: организационно-штатные изменения, назначения, повышения в звании, работа спецназа, применение научно-технических новинок, законодательные акты, приказы и другие текущие документы КГБ, командировки, разоблачения вражеской агентуры, аресты, процессы, полученные срока и другие коллизии, интересные события в мире спецслужб, литература и проч.

356

Гордиввский О., Эндрю К. КГБ. Разведывательные операции от Ленина до Горбачева. М.: Центрполиграф, 1999. С. 25.

357

Швейцер П. Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря. Мн.: СП «Авест», 1995. С. 367–368.

358

More «Instructions from the Center» Top Secret Files on KGB Clobal Operations 1975–1985. / Ed. Andrew Ch., Gordiewsky O. L.: Frank Cass & Co. Ltd 1992. Р. 48–52.

359

Власть и диссиденты: Из документов КГБ и ЦК КПСС. / Архив национальной безопасности при Университете Джорджа Вашингтона (США), Московская Хельсинкская группа; подгот. текста и коммент.: Макаров A.A., Костенко Н.В., Кузовкин Г.В. М.: Московская Хельсинкская группа, 2006. С. 262–263.

360

Новое время. 1992. № 21. С. 44.

361

Чебриков В. / Высказывание на совместном заседании Политбюро и Секретарита ЦК КПСС при избрании Генеральным секретарем ЦК М.С. Горбачева. Цит. по: «Другой кандидатуры у нас просто нет». Из рабочей записи заседания Политбюро ЦК КПСС 11 марта 1985 года со ссылкой на: РГАНИ. Ф. 89. Оп. 36. Д. 16. Л. 1-14. // Источник. 2003. № 3. С. 94–95.

362

Атаманенко И. Г. Бомбы в публичных домах. Фантазии и реальные дела агента ЦРУ Фитнесса. // Независимое военное обозрение. 2008, 3–9 октября. № 35. С. 12.

363

Shipley P. Hostile action: the KGB and Secret Soviet Operations in Britain. N.-Y.: St. Martin's Press, 1989.

73. «Секретно. Bx. № 12345 12-34567-90 777

Дата приема 01.01.90 Начало 02.01.90 Окончание 03.01.90 РАЗРЕШАЮ

Начальник 13 Управления КГБ СССР генерал-майор И. И. Иванов

„_“ _ 19_ г.

ЗАДАНИЕ № 12345

Начальнику 12 отдела КГБ СССР полковнику Калгину Е.И.

1. Прошу провести мероприятие „Т“ по месту проживания сроком на 30 дней.

2. Фамилия Петров

3. Имя Петр

4. Отчество Петрович

5. Год рождения 1950

6. Гражданство СССР

7. Пол муж

8. Место рождения г. Мариуполь

9. Место работы, должность, адрес г. Москва, Кремль.

10. Место жительства г. Москва, ул. Тверская, 12 кв. 13.

11. Обоснование мероприятия оперподборка 98765

12. Цель мероприятия выявление связей, характера разговоров.

13. Ориентировка об объекте работает в аппарате ЦК КПСС. Играет в теннис и посещает сауну в спорткомплексе „Дружба“ в Лужниках. (Оперативно обслуживается службой „3“ УКГБ СССР по г. Москве и МО).

14. Полученные материалы направлять (выдать) Смирнову С.С. Начальник 10 отдела 13 Управления КГБ СССР Полковник С.С. Сидоров

Исполнитель Дмитриев ДД. телефон 66–66 — 66.

Примечание. При заполнении бланка руководствоваться требованиями нормативных актов, регламентирующих проведение конкретных мероприятий» (Урушадзе Г.Ф., 1995. С. 258).

364

Шаваев А.Г., Лекарев С. В. Разведка и контрразведка. Фрагменты мирового опыта истории и теории. М.: БДЦ-пресс, 2003. С. 401.

365

Черкашин В., Файфер Г. В поисках агента. Записки разведчика. М.: Международные отношения, 2007. С. 184–185.

366

Бобков Ф.Д. Последние двадцать лет. Записки начальника политической контрразведки. М.: Русское слово, 2006. С. 134.

367

Урушадзе Г.Ф. Выбранные места из переписки с врагами. Семь дней за кулисами власти. С-Пб: Издательство Европейского Дома, 1995. С. 258.

368

Совершенно секретно. 1993. № 6. С. 22–23.

369

Атаманенко И.Г. Самый респектабельный агент ЦРУ. Представитель отечественной научной элиты продавал госсекреты американцам. // Независимое военное обозрение. 2008, 4 апреля. № 7. С. 7.

370

Совершенно секретно. 1993. № 6. С. 23.

371

Барон Дж. КГБ. Работа советских секретных агентов. Tel Aviv: Effect Publication, 1988. С. 33–36.

372

Черкашин В., Файфер Г. В поисках агента. Записки разведчика. М.: Международные отношения, 2007. С. 202.

373

Чертопруд С.В. Юрий Андропов: Тайны Председателя КГБ. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 169.

374

Shipley P. Hostile action: the KGB and Secret Soviet Operations in Britain. N.-Y.: St. Martin's Press, 1989. Р. 193–194.

375

Черкашин В., Файфер Г. В поисках агента. Записки разведчика. М.: Международные отношения, 2007. С. 175.

376

Прозуменщиков М.Ю. Документы КГБ в Конституционном Суде. //Труды Общества изучения истории отечественных спецслужб. T.II. М.: Кучково поле, 2006. Со ссылкой на РГАНИ. Ф. 89. Оп.18. Д.92.Л. 1–2.

377

Красная звезда. 2009,12 февраля. № 24. С. 4.

378

http://www.compromat.rU/main/gorbachev/a.htm

379

Широнин В.И. КГБ — ЦРУ. Секретные пружины перестройки. М.: Ягуар. 1997. С. 93.

380

Пиляцкий Б., Чародеев Г. Ценнейшего советского агента подставили ради чужой карьеры. // Известия. 1998,5 февраля. № 21. С. 5.

381

Черкашин В., Файфер Г. В поисках агента. Записки разведчика. М.: Международные отношения, 2007. С. 191–195, 198–203.

382

Черкашин В., Файфер Г. В поисках агента. Записки разведчика. М.: Международные отношения, 2007. С. 203.

383

Черкашин В., Файфер Г. В поисках агента. Записки разведчика. М.: Международные отношения, 2007. С. 176.

384

Поздно ночью начальник Первого главного управления КГБ генерал Крючков был поднят с постели и срочно выехал в штаб-квартиру в Ясенево, где его ожидала сенсационная информация: начальник контрразведывательного отдела управления СССР и Восточной Европы ЦРУ Эймс предложил свои услуги КГБ и выдал первую партию американских агентов в СССР. Вербовка Эймса не вызвала у Крючкова никакой радости: все агенты занимали крупные посты в КГБ и ГРУ. Об Эймсе в КГБ знали от бывшего сотрудника ЦРУ Ли Ховарда, работавшего там с 1981 по 1983 год, а затем уволенного за алкоголизм и наркоманию. Вскоре после увольнения озлобленный Ховард выехал в Вену, там начал сотрудничество с КГБ, в результате которого в Москве был арестован и расстрелян Адольф Толкачев, крупный специалист по авиационным навигационным системам. После предложения Эймса перед КГБ стояли задачи: обезвредить агентов, среди которых был резидент КГБ в Лондоне Олег Гордиевский, и принять особые меры по камуфляжу Эймса. На вооружение была принята тактика длинной веревки, когда все выданные агенты находились под колпаком КГБ и постепенно отводились от секретной информации под благовидными предлогами. Отозвав из Лондона Гордиевского, в Москве тщетно пытались «расколоть» его с помощью психотропных средств. Арестовывать его не торопились, дабы не давать американцам и англичанам повода для поиска причины провала, которая могла бы вывести на Эймса. И вдруг ЧП: Гордиевский с помощью английской разведки МИ-6 дерзко бежал на Запад. У противников КГБ появилась возможность провести анализ провала непосредственно с Гордиевским, опытным профессионалом, что могло поставить под угрозу Эймса.

Именно тогда в срочном порядке была разработана сложнейшая операция по дезинформации американской разведки: следовало убедить американцев, что именно Ли Ховард выдал часть агентов в СССР. Зачем нужна была такая «красная селедка»? ЦРУ с подачи шефа контрразведотдела Джека Энглтона страдало паранойей. Сбежавший на Запад кагэбист Голицын убедил Энглтона, что ЦРУ нашпиговано «кротами» КГБ. Как резонно предполагало руководство советской разведки, отвод от секретной информации и аресты ценных агентов привели бы к лихорадочному поиску утечки информации и, соответственно, «кротов» в ЦРУ. А это могло бы поставить под удар Эймса. Американцам следовало бросить кость.

Операция была смелой и беспрецедентной в истории КГБ. 1 августа 1985 года заместитель начальника американского отдела разведки КГБ Виталий Юрченко, вылетевший в служебную командировку в Рим, предложил свои услуги резидентуре ЦРУ и был вывезен в США. Юрченко выдал целый вал ценнейшей информации, которая не оставляла сомнений у ЦРУ в его искренности: сообщил, что Ховард работал на КГБ, выдал сотрудника Национального агентства безопасности Рональда Пелтона, предлагавшего свои услуги КГБ, рассказал о деле Гордиевского, об использовании «Шпионской пыли», которую КГБ наносил на одежду американским дипломатам в Москве для выслеживания их контактов, о лаборатории КГБ по изготовлению смертельных ядов.

Никогда КГБ не заходил так далеко, сознательно выкладывая противнику свои секреты. Более того, в КГБ всегда считалось аморальным сдавать собственных агентов типа Ховарда. Однако на карту были поставлены более важные интересы.

Уже 19 сентября 1985 года Ховарда допрашивали в Санта-Фе (Новая Мексика), но он не дал никаких показаний, а юридических оснований для его задержания ФБР не имело. 21 сентября Ховард бежал из США с помощью КГБ и вскоре появился в Москве.

2 ноября 1985 года Юрченко сбежал в советское посольство в Вашингтоне, был вывезен в СССР и дал пресс-конференцию в духе «холодной войны», на которой он утверждал, что под действием психотропных средств был вывезен ЦРУ из Рима. Юрченко блестяще сыграл свою партию в США. Он поставил перед ЦРУ заведомо невыполнимое условие: чтобы его переход на Запад оставался в тайне. Однако вскоре, не без помощи КГБ, о побеге Юрченко в США заговорила вся мировая пресса. Таким образом появилась легенда о том, что ЦРУ плохо общалось с Юрченко, и потому он ушел обратно в СССР. ЦРУ не могло поверить Юрченко, ибо никогда не звучало столько ценной информации. К тому же в 60-е годы, когда на сторону ЦРУ перешел ответственный сотрудник КГБ Носенко, выдавший всю систему подслушивания посольства США в Москве, американцы ему не поверили, грубо допрашивали на детекторе лжи и несколько месяцев продержали в тюрьме. Этот комплекс вины давил на ЦРУ в деле Юрченко.

Итак, крупнейшая «красная селедка» была запущена в американские воды. Однако операцию следовало поддерживать. В 1985–1986 годах военным трибуналом были приговорены к расстрелу или заключению американские агенты генерал ГРУ Поляков, резидент ГРУ в Португалии Сметанин, сотрудник КГБ Варенник и многие другие. В каждом случае КГБ придумывал причины их провала и искусно распускал слухи, рассчитанные на других американских агентов. Все эти слухи, как правило, сводились к тому, что агенты провалились из-за собственной небрежности и просчетов резидентуры ЦРУ в Москве.

Всех в Москве удивляло, что Юрченко не только не расстрелян за выдачу агентов, но и не посажен в тюрьму, а продолжает работать (хотя и с понижением). Более того, и Юрченко, и Ховард через американских журналистов поддерживали на плаву «красную селедку», вводя ЦРУ в заблуждение. Такое беспрецедентное поведение в ЦРУ объясняли горбачевской гласностью и стремлением Крючкова выгородить Юрченко, дабы предотвратить критику КГБ.

Русская разведка провела блестящую операцию, которой нет равных в истории «холодной войны» (Любимов М.П. «Красная селедка» для ЦРУ*. // Совершенно секретно. 1994. № 3). Да. Известная максима Агаты Кристи «В наши дни, похоже, не осталось ничего тайного. Мы знаем секреты Той Стороны, а Та Сторона знает наши секреты. Наши агенты слишком часто оказываются Их агентами, ну, а Их агенты нередко работают на нас. И, наконец, все превращается в настоящий кошмар — никто не знает, кто есть кто!», похоже, устарела. Никто не заметил, когда это случилось.

* «Красная селедка» (Red herring) — английское идиоматическое выражение, означающее «отвлекающий маневр».

9.30. (Букв, «копченая селедка») — обозначает второстепенный, маловажный вопрос, поднимаемый специально для отвлечения внимания от главной темы обсуждения. В финансовом мире это словосочетание имеет щадящий оттенок «предварительной информации», и проспекты, содержащие его, выпускаются с предупреждением, напечатанным красным шрифтом. (США: ЭПИ. 2008. № 10).

385

Черкашин В., Файфер Г. В поисках агента. Записки разведчика. М.: Международные отношения, 2007. С. 207.

386

Савич И. (Блюдин И.А.). На острие тайной войны. Страницы истории зарубежных спецслужб. М.: Коллекция «Совершенно секретно», 2002. С. 10.