Глава 7

ВТОРОЕ ВНИМАНИЕ И ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ТЕЛА

МИРЫ ВТОРОГО ВНИМАНИЯ

"О вы, рожденные на земле, обреченные на сон, опьянение и забывшие Бога, — возвратитесь к трезвости своего разума! Отрекитесь от опьянения и бессмысленного сна!"

(Corpus Hermeticum, 1, 27)

"В чем же заключается это снисхождение? — В том, что Бог являет Себя не таким, каков Он в действительности, но Он являет Себя таким образом, чтобы возмог Его видеть тот, кому это дано, соразмеривая с немощью зрячих степень видения."

(Св. Марк Эфесский)

Как ни странно, эта фраза из святого Марка действительно может быть понята как своеобразная аллегория в отношении второго внимания. Поскольку второе внимание (в той же мере, что и первое) — поистине снисхождение. Если хоть на мгновение придать Реальности черты личности (скажем, персонального Божества), то мы можем понимать акт доступности Непостижимого в тех масштабах, которые способен усвоить перцептивный аппарат человека, как своеобразное сочувствие Личности-Силы к нашей «немощи». Иными словами, второе внимание — это Реальность, сочувственно склонившаяся к пытающемуся ее познать человеку.

Стоит сместить акценты и понять Реальность как активное Существо, а человека как пассивного воспринимателя — и вот перед нами подлинное "Божественное снисхождение". Любой мистик, питающий склонность к религиозному чувству и религиозному типу осмысления мира, приходит к подобным идеям. Шри Ауробиндо — один из наиболее тонко мыслящих индийских философов ХХ века — говорил о "нисхождении Божественной Силы", которая открывает нам новый опыт и трансформирует наше существо. Древняя мифологема о познании как «откровении», "снятии покровов" Божеством перед лицом достойного представителя человеческого рода — все это проявления одной и той же установки человека по отношению к Бытию.

Почему я упомянул об этом именно в этом разделе? На мой взгляд, самостоятельное достижение второго внимания при помощи технологий толтекской дисциплины полностью развенчивает этот вековечный предрассудок, этот миф, доставшийся нам в наследство от самых древних времен, практически превратившийся в один из властных архетипов бессознательного.

Путаные представления о способностях человеческого восприятия, непонимание самой сути процесса познания, неуловимые для примитивного осознания связи между управлением произвольным вниманием и обусловленностями грузом замкнутых на себе, исключительно человеческих ограничений (биологических и социальных, врожденных и воспитанных) породили идею пассивности познающего существа и активности скрытой за "потусторонней завесой" Реальности. Реальность снисходит, поднимает «завесу», мы же лишь благодарно внимаем чуду, которым нас одарили Высшие Силы, Божества-Прародители и т. п.

Даже воинствующие атеисты, бунтари и богоборцы не смогли избежать общей участи. Они проповедовали человеческую активность в познании, настаивали на ней, но на деле превращали познание в абстракцию — с помощью приборов и вычислений. Сама марксистская формулировка "данное нам в ощущениях " — не молчаливое ли признание фундаментальной человеческой пассивности? Сам язык с помощью пассивного залога протестует против всех деклараций материалистического и атеистического толка. Ибо — КТО дал нам эту реальность в ощущениях? И чего ОН (ОНО, ОНА) нам НЕ ДАЛ?

До сих пор мы говорили о внимании сновидения, и это ни в коей мере не должно возмущать ни материалистов, ни клерикалов. Поскольку внимание сновидения есть просто структурирование и прояснение по "дневному типу" иллюзорных впечатлений, которые мы получаем в сновидениях. Впрочем, как я недавно узнал, православные христиане протестуют даже против занятий аутотренингом. "Как можно посягать на независимую жизнь души? Только Господь вправе решать, что дано нам в управляемом осознании и что не дано — такова точка зрения православных христиан, напутанных медленным, но неотвратимым наступлением сознательного контроля на психику. Странно, что они до сих пор не устраивают пикетов перед зданиями психиатрических клиник и кабинетами психотерапии — ведь в этих местах уже многие десятилетия ведется планомерное наступление на неосвоенные (неосознаваемые) области человеческой души. Даже психотропные химические средства (например, антипсихотики) уже полвека как превратились в обычное и иногда эффективное спасение человеческой жизни от разрушительных недугов. Что уж говорить о психоанализе, гипнозе, сутгестивной психотерапии — человек только и делает, что покушается на абсолютную Власть Господа нашего! Да и сам призыв "познай самого себя", которому уже две с половиной тысячи лет, — не вызов ли это абсолютной подчиненности человека Богом (Силой, Великой Матерью и пр.)?

Что же касается второго внимания, то это вызов вдвойне.

В отличие от внимания сновидения, второе внимание — это не произвольный и контролируемый пересмотр собственных иллюзий, это — полноценное и вполне прагматическое (в идеале — целостное) вторжение человека в те области Реальности, где он никогда не существовал и, более того, по молчаливому допущению о данности, — не должен и не может существовать!

Второе внимание — это возможность действовать в той перцептивной области, которая от рождения (согласно "команде Орла", если выражаться мифологическим языком) человеку недоступна. Более того, это — возможность целостного в нее перемещения и целостного в ней пребывания. Сновидение — лишь транспортное средство, доставляющее нас туда. Таким же транспортным средством в определенных обстоятельствах может быть сталкинг.

Время от времени некоторые ситуации осознанного сновидения провоцируют наш переход из сновидения во второе внимание. Чаще всего эти ситуации связаны с появлением в нашем перцептивном поле «союзника» или иного неорганического существа.

Мифологическая часть нашего разума тут же готова приписать этим сущностям определенную метафизическую функцию. Даже сам Кастанеда пал жертвой этого всеобщего человеческого заблуждения.

"Лазутчик" — это транспортное средство, «союзник» — существо, готовое помочь в ситуации перцептивной неопределенности и проникнуть в нужный мир второго внимания!

Рискуя навлечь на себя гнев догматических приверженцев кастанедовских текстов, могу сказать, что это не так. Ни «союзники», ни «лазутчики» сами по себе не способны "приоткрыть завесу" и перенести нас из внимания сновидения в мир второго внимания. Насколько мне известна природа неорганических существ, им глубоко безразличны наши перемещения туда-сюда, наши цели и стремления.

Лично у меня переход из внимания сновидения во второе внимание произошел без помощи неорганических существ вообще. Все эти попытки застращать практиков идеей, что "без помощи союзника ничего не добьешься", следует приписать либо очередному поучительному «надувательству» со стороны дона Хуана, либо — чрезмерно пылкому писательскому воображению Кастанеды. Та и другая причины (если они имели место) вполне согласуются с человеческой психологией.

Нет ничего более чарующе-притягательного и одновременно путающего для человека, чем участие в его судьбе "потусторонних существ". С одной стороны, он чувствует себя значительным, с другой — объектом агрессивных устремлений. По сути, это лишь перенесенная в "потусторонние миры" ситуация с Ла Каталиной, которая так запугала бедного Карлоса, что ему пришлось заниматься практикой, невзирая на свою лень и мысли о том, что он тратит время «зря». Это — так называемый "стоящий противник".

Абсолютное большинство практиков, мечтающих чего-то достичь на поприще толтекского знания, нуждается в таком воображаемом «противнике». Но проблема заключается в том, что у нас нет Нагваля, который бы поддерживал атмосферу страха и той самой "прижатости к стенке". Мы вынуждены все делать самостоятельно и с полным осознанием происходящего. Вот почему я не вижу причин для устрашения "новых толтеков" неорганическими существами.

Реальный «союзник» может вас убить. Он же способен вам помочь в определенной ситуации. Но не он является ключом ко второму вниманию. На самом деле из него нельзя даже сделать своего рода "домашнее животное".

Когда мы пользуемся его энергией, он всегда отдает ее неохотно. «Лазутчики» примитивны и глупы, «союзники» умны, сильны и подвижны. Ни в первом, ни во втором случае вы не получите от них ничего даром. Разумными «союзниками» движет не столько потребность в энергии, сколько интерес (см. следующую главу). Неразумными «лазутчиками» движет инстинкт — они порхают из одной перцептивной зоны в другую, и если перетащат вместе с собой ваше тело сновидения, то, скорее всего, этого не заметят.

Как бы там ни было, «союзники» (несмотря на присвоенное им название) — нам вовсе не союзники. Они сильнее нас, умнее нас, и если участвуют в наших действиях, то обычно просто забавляются. Рассчитывать на их помощь — нелепо. Они подобны "зеленому ангелу" из известного романа Майринка — всю жизнь могут обещать, что сделают это «послезавтра». (Майринк. Ангел Западного Окна.)

Даже в том случае, если вы впервые перешли из внимания сновидения во второе внимание с помощью «союзника», — не доверяйте ему. Впрочем, степень их влияния на вас, как и степень участия в вашей "потусторонней жизни", полностью обусловлена состоянием тела сновидения. В том числе именно по этой причине я уделил столько внимания этому процессу в главах, посвященных сновидческой практике.

Плотное тело сновидения — это, с одной стороны, гарантия, что вы войдете во второе внимание самостоятельно, с другой — что неорганические существа не будут вас особенно донимать. (Любопытство оставьте на потом — всякому интересно поближе познакомиться с «союзником», но сначала вы должны убедиться, что не слабее его.) Человеческое тело сновидения на должном уровне плотности в состоянии противостоять любым силовым атакам со стороны неорганических существ.

Я встретился со своим настоящим «противником» через шесть лет после начала практики толтекских сновидений. Теперь, задним числом, я понимаю, что он был своего рода «стражем», поскольку находился как раз на уровне перехода из внимания сновидения во второе внимание. В ту самую ночь я понял, что только развитое тело сновидения может удержать меня "на месте" и заставить «потустороннюю» скотину отступить. Пересказывать саму историю не имеет смысла. Иллюзии тоналя то и дело навязывали моему противнику разные образы, среда менялась (Но что любопытно: тело при это чувствовало, что это лишь декорации и никакого реального движения не происходит!). Моя неопытность дала противнику лишний шанс, а мои «щиты», рассчитанные только на оборону, но не на нападение, слишком чутко реагировали на эмоциональные волны, исходящие от неорганического существа.

Этот эпизод еще раз убедил меня в жизненной необходимости безупречности. Восстановив тело, следуя алгоритму "стержень — руки — голова", я неожиданно понял, что полностью проснулся. Ни место, ни время (я видел солнечный закат) не давали мне никаких оснований предполагать, что я действительно вернулся в мир первого внимания. И все же — тело знало.

Второе внимание — это состояние полностью пробудившегося аппарата тоналя в ином режиме восприятия. Лишь одно чувство смущает сновидца, когда он попадает во второе внимание, — то, что там он находится не полностью. Отсюда ощущение, словно что-то забыл, какая-то иррациональная растерянность. И это естественно — тело помнит, что буквально несколько секунд назад оно видело яркие, осознанные сны, но теперь — перед ним реальность, не имеющая никакого рационального соответствия тому миру, что остался в состоянии бодрствования.

Сталкеры воспринимают этот процесс иначе (здесь я могу опираться на опыт собственной жены) — во-первых, они не встречают неорганических существ, исполняющих роль «стража» второго внимания, во-вторых, они почему-то пугаются самого момента засыпания (если предчувствуют вхождение во второе внимание) и сразу попадают в состояние «сновидения-наяву». Все было бы хорошо, но дело в том, что именно здесь накопившиеся проблемы проявляют себя ярко и всесторонне. В самых худших случаях сталкеры оказываются в натуральном фильме ужасов, который даже за кошмар выдать невозможно (они-то помнят, что не засыпали!).

Но наша книга не о сталкерах, а о сновидящих. У сновидящих другие проблемы — им труднее вычленить состояние второго внимания из потока сновидческих галлюцинаций. Бывают забавные случаи — сновидец пребывает во втором внимании, но при этом продолжает действовать по сценарию осознанного сновидения.

С одной стороны, это забавно. С другой — рискованно и опасно. Именно нечеткость грани между вниманием сновидения и вторым вниманием, как мне кажется, заставила дона Хуана назвать сновидение "смертельной игрой". Если вы — сновидящий, вам неплохо было бы усвоить простое правило: все, что вам снится, может оказаться реальностью. Оно может быть искажено неверной интерпретацией, оно может оказаться продуктом собственного воображения — но не стоит на это рассчитывать. Среди сновидящих уже есть жертвы — имейте это в виду! Их не слишком много, но достаточно, чтобы остальные усвоили правила безопасности.

Первое правило: плотность тела сновидения.

Второе правило: не вступать в контакт с неорганическими существами вплоть до полного освоения второго внимания.

Третье правило: безупречность и отстраненность от всего наблюдаемого.

Подобных правил можно сочинить бесчисленное множество. Беда в том, что те, кому эти правила предназначены, не обращают на них никакого внимания. Легкомысленные сновидящие могут закончить свою жизнь в психиатрической клинике. Самые удачливые из них — просто теряют способность к сновидению на всю оставшуюся жизнь.

Попробуйте осознать это, ибо второе внимание отличается от внимания сновидения тем, что оно является полем реальных энергетических воздействий. Осознанное сновидение — только подступ к Трансформации, сама же Трансформация осуществляется в пробуждении ото сна.

Очень многие полагают, что просто осознанное сновидение или сновидение толтекское — необходимое и достаточное условие для тех «сверхъестественных» способностей, что описывал в своих книгах Карлос Кастанеда. Конечно, это не так, и потому методики Толи и Лабержа всегда останутся внутри "данного нам" мира — это детские игры для любознательных, это показательная демонстрация способностей человеческого осознания упорядочить само себя.

Человек устроен и проще, и сложнее одновременно. Проще — потому что его способности управлять собственным осознанием всегда находятся на "кончиках пальцев", сложнее — потому что мир требует от человека намного большего. Перцептивная среда не удовлетворится простым проникновением ("мистическим совокуплением"), она жаждет участия и жизни, сопричастности — вот суть иных перцептивных миров. А мы, сновидящие, принимаем их в качестве «призраков», не в состоянии отличить реальность от иллюзий. Мы ищем свидетельств, которых нет и быть не может. Мы ищем подтверждений там, где мы воспринимаем все окружающее как подлинный источник всякого существования.

В момент перехода от внимания сновидения ко второму вниманию мы сильно меняемся. Мы переживаем процесс трансформации энергообмена. Тело сновидения, которое должно быть к этому моменту достаточно развито, берет на себя основной удар.

Поскольку тело сновидения тесно связано с телом первого внимания (физическим), сновидцы часто получают удар по всей своей психофизиологической конституции. История знает множество случаев, когда после яркого и убедительного сновидения человек пробуждался с синяками, царапинами и даже более серьезными травмами — что полностью соответствовало содержанию сновидения.

Феномен «стигматов» с самого начала сбивал ученых с толку. Поскольку человек может получить необъяснимые физические травмы, это, по их мнению, свидетельствует лишь о чрезмерно развитой способности к внушаемости, а также к самопроизвольному управлению функциями организма — на уровне гормонов, иной секреторной активности и др.

Подобные явления, хоть и фиксировались документально, всегда оставались где-то за границей академической науки. "Ученая трусость" и "ученый скептицизм" — вот два зверя, от века и по сегодняшний день охраняющие науку от целого ряда фактов, не получающих рационального объяснения.

Никто не может позволить себе предположить, что некое существо из "параллельного мира" (хотя он вовсе не параллельный!) причинило физический вред человеку, которому это существо «приснилось». Это — последняя граница нашего "описания мира", за ней начинается безумие, хаос и утрата собственной личности. Здравомыслящий человек никогда на это не решится.

Но толтеки не были "здравомыслящими людьми" в нашем понимании. В каком-то смысле они были «безумцами», ибо не знали ни нашего страха, ни нашей осторожности, ни нашего стремления оставить все как есть.

По этой самой причине, думается мне, толтеки без труда перешли из внимания сновидения во второе внимание. Просто в их тонале (вспомним, что они жили три-четыре, может, и больше тысяч лет назад) еще не существовало тонкой границы между сном и явью. Они бродили по иному пространству, не задумываясь, где — иллюзии, а где — настоящие звери из иных миров.

Они жили во "времени сновидений" (как назвали эту эпоху австралийские туземцы). И, как всегда в таких случаях, они обрели невообразимые преимущества перед нами, одновременно утратив способность контроля. Мне кажется, они так и не поняли, где кончается сон и начинается Реальность. Они ушли в "щель между мирами" — ибо, с одной стороны, были слишком сильны, чтобы остаться здесь, с другой — слишком слабы, чтобы обрести новую жизнь в открытых ими мирах.

Это и есть путь древних видящих. Та ловушка, о которой предупреждал дон Хуан Кастанеду. Он вновь обретает силу, поскольку никогда не исчезал. Это путь СИЛЫ И ГИБЕЛИ — путь заманчивый, романтичный, сулящий выгоды уже в мире первого внимания, но иллюзорный, ибо не дает ни силы, ни свободы, ни бессмертия. Он только обещает плоды, но не имеет их.

Я знаю лишь один способ двигаться в мирах второго внимания, и не зависеть при этом от чужеродной энергии. Это путь уплотнения тела сновидения. Сосредоточение на теле спасает от множества неприятностей.

1. Второе внимание включает ВСЕ основные структуры тела сновидения. Поэтому переход во второе внимание сопровождается мощными телесными переживаниями (если у вас склонность к гипертонии, имейте это в виду, так как проникновение во второе внимание сопровождается резким повышением артериального давления. Прежде всего добейтесь, чтобы ваше кровяное давление не превышало норму.).

2. Структуры тела сновидения тесно связаны с телом первого внимания (физическим) и неравномерно транслируют сигналы из непривычной перцептивной среды. Есть лишь один универсальный канал энергообмена, который работает всегда и в любой перцептивной среде. Это — канал «просвета», или область пупка. Именно поэтому любой выход во второе внимание чаще всего сопровождается серией спазм и судорог в области брюшной полости.

Этот эффект невозможно предотвратить полностью. Его можно лишь ослабить. Но мы можем быть вполне уверены, что, если после яркого сновидения страдаем мышечными спазмами в области живота, это было не просто сновидение, а проникновение во второе внимание.

То же касается артериального давления — кровотечение из коса обычно, если вы попадаете во второе внимание первый или второй раз. (Здесь я, конечно, опираюсь на собственный опыт, но абсолютно уверен, что эти явления носят общий характер.)

3. Предвестником перехода во второе внимание является синестезия. Спутанность сенсорных каналов в состоянии сновидения имеет место лишь в двух случаях: 1) когда точка сборки все еще не покинула материнский кокон (кокон "физического тела") и пытается «собрать» некую мешанину из внешних и внутренних сигналов — чаще всего этот эффект ограничивается объединением кинестетики и аудиальности, реже — аудиальности с визуальностью; 2) когда точка сборки нашла реальный сигнал снаружи и пытается объединить его в непротиворечивое «описание» с разнородными и принадлежащими обыденному тоналю сенсорными сигналами. В результате вы можете почувствовать себя "специфическим монстром" либо чем-то неопределенным, но «связанным». (Дело в том, что синестезия на грани второго внимания ограничивает ваши возможности. Она, по сути, является психическим «представлением» органического единства и взаимозависимости вашего физического тела и тела сновидения.)

На этом этапе важно понять, что каждая зона вашего тела сновидения «резонирует» с определенной областью воспринимаемого мира второго внимания. Законы, действующие в обычном сновидении, — недействительны.

Любой измененный режим восприятия (ИРВ) влияет на качество, структуру и интенсивность энергообмена между телом сновидения и миром второго внимания. Важно понять, что этот энергообмен нисколько не зависит от вашего субъективного отношения к данному полю восприятия. Вот почему я так настойчиво предлагал обратить внимание на состояние тела сновидения и ничего не рассказал о возможных путешествиях и приключениях.

Каждая зона тела сновидения контролирует ваше состояние во втором внимании. Поэтому пребывание в толтекском сновидении и пребывание во втором внимании обладает трансформационным эффектом. Не всегда этот эффект положителен, поскольку мы можем столкнуться с перцептивными областями, которые нас истощают или так меняют качество нашего внимания, что тело сновидения словно «исчезает». Этих областей ("миров") следует избегать, хотя без знакомства с ними, очевидно, обойтись невозможно. Кастанеда выразился весьма точно, когда написал, что "цель людей знания заключалась в том, чтобы «выковать» энергетическое тело и превратить его в копию «себя», и наоборот — выковать свое «я» так, чтобы превратить его в точную копию энергетического тела". Если второе внимание препятствует практику «выковывать» энергетическое тело, значит, эта перцептивная среда не предназначена для длительного в ней пребывания.

Смещенная точка сборки, очевидно, сама ищет пространства, структуры, среды, которые можно оформить целостно и ощутить свое существование полноценно. Каждая такая позиция интерпретируется нами как «мир» и воздействует на нас с такой же интенсивностью. Ограничения здесь связаны лишь с объемом сновидческого тела, вовлеченного в восприятие и энергообмен. Если же учесть, что этот объем при правильной практике постепенно, но неуклонно возрастает, то обязательно наступает момент, когда события второго внимания начинают представлять угрозу для физического организма в целом.

Переход ко второму вниманию не всегда связан со сновидением. Он может осуществляться и с помощью методов, применяемых в сталкинге. Дело в том, что основной психоэнергетический каркас, который заставляет точку сборки занять свою обычную позицию, удерживается в состоянии сновидения автоматизмами восприятия. Иными словами, тот сталкинг, что мы производим наяву, пытаясь добиться окончательной реализации, должен так или иначе осуществиться во сне.

Проникновение во второе внимание наяву — высшее достижение сталкера. Вряд ли оно доступно сновидящим. То, что объединяет практику сталкеров и сновидящих, — это состояние "сновидения наяву". Интеграция первого и второго внимания для сновидящих — это освоение второго внимания в сновидении, а затем постепенное усиление осознания до такой степени, что пробуждение сновидящего сохраняет его в особом состоянии, объединяющем элементы первого и второго внимания. "Сновидение наяву" для сновидящего — предвестник самой возможности этого достижения.

Для сталкера, напротив, "сновидение наяву" — состояние, достигаемое относительно легко. Ему приходится искать свой путь к полноценному функционированию во втором внимании через него, без полноценного засыпания. Совместная работа со сновидящим дает возможность сталкеру освоить многие навыки самого процесса «перехода», но на высших этапах сталкинга он все чаще прибегает к собственному способу сдвига точки сборки. Эти процессы и явления до сих пор не описаны, как не описана и сама технология сталкинга. Лишь по-настоящему тонкое знание всей совокупности приемов и хитростей сталкинга может привести к проникновению во второе внимание наяву, а сталкеры в силу своих психологических и энергетических особенностей редко пишут книги и вообще не склонны систематизировать собственные находки. Сталкинг — тема для отдельной книги, которую только предстоит написать.

Пока можно лишь заметить, что высшие достижения на этом пути приходят благодаря использованию глубокой безупречности и специфического «выслеживания» восприятия и реагирования.

Постепенное накопление опыта остановки внутреннего диалога и личной силы, которые сопровождают практику безупречности и сталкинга, у сталкера дает о себе знать необычным и трудноописуемым образом.

Своими занятиями сталкер на протяжении многих лет создает собственную "щель между мирами". Ее можно назвать "точкой ноль" — паузой между автоматизмами восприятия и реагирования. По сути, это особое сочетание мастерского владения вниманием и ситуацией и мощного несгибаемого намерения.

Известно, что глубокая безупречность неминуемо сопровождается спонтанной остановкой внутреннего диалога. Но у сновидящего ОВД — символ пассивности. Это, прежде всего, накопление энергии и подготовка к последующему засыпанию с целью перейти в иной режим восприятия. Ситуация сталкинга заставляет энергетическое тело сталкера оставаться активным даже на фоне полной остановки внутреннего диалога, то есть остановки четвертого уровня (см. выше).

Это — парадоксальное состояние. Оно невозможно, поскольку внутри себя содержит ту динамику, которая его прерывает. Мастерство сталкера заключается в том, что энергетическая активность вынуждает «прервать» остановку внутреннего диалога не с помощью возобновления обычного описания мира, а с помощью намеренного сдвига точки сборки в ближайшее смещенное состояние, где она может полноценно собрать мир. Как правило, это "первый мир" второго внимания, о котором будет сказано ниже.

В течение первых минут, пока восприятие сталкера не стабилизировалось окончательно, его ощущения ничем не отличаются от "сновидения наяву", которое могут испытать и сновидящие. Но сталкер идет дальше и приходит к прочной фиксации новой позиции точки сборки. Недаром дон Хуан называл сталкинг "искусством фиксации". Это и есть проникновение во второе внимание.

Здесь сталкеры имеют значительные преимущества перед сновидящими. Они могут пребывать во втором внимании намного дольше, а при полном освоении новой позиции способны остаться в мире второго внимания навсегда, если этого пожелают. Как рассказывал Кастанеда, донья Соледад жила во втором внимании большую часть времени, и лишь по необходимости возвращалась в мир нашего обычного восприятия. Таким путем сталкеры достигают целостности на ином энергетическом уровне, но для достижения "третьего внимания" часто нуждаются в движущем импульсе сновидящих. В частности, по этой причине сталкеры и сновидящие часто образуют "магические пары".

Длительное пребывание во втором внимании открывает большие возможности для магического «делания». Измененный режим энергообмена тела с внешним полем вовлекает в область осознания те пучки эманаций, которые в обычном режиме восприятия недостижимы.

Если в первом внимании «делание» является, в первую очередь, инверсией практики не-делания, то во втором оно становится подлинным «строительством» новых связей и совокупностей полей. «Делание» обеспечивает здесь любой магический акт, любое энергетическое влияние и воздействие, любые виды манипуляций как с собственным энергетическим телом, так и с внешней средой.

Здесь создаются и получают подлинную эффективность "магические пассы". Движение, слово, поступок — все приобретает энергетический смысл. Если речь идет о "первом мире", который в значительной степени совмещен с нашим повседневным миром явлений, процессов и объектов, то внешнее поле становится объектом магии конкретного — то, что так манило к себе древних видящих.

Жить на перекрестке «этого» и «другого» мира — глубинная суть любой магии, занятой достижением власти и силы. Для толтеков, научившихся делать это с максимальной эффективностью, тупик данного пути стал очевиден далеко не сразу.

Законы такого существования ведут к тому, что, во-первых, используются только те перцептивные пространства ("миры"), которые дают силу, способную оказать влияние на человеческий мир первого внимания. Это ведет к недостижимости окончательной свободы. Во-вторых, такое изменение энергетики совершенно автоматически делает тело «союзникоподобным», что влечет за собой не только характерное и ограниченное изменение осознания, но и нечеловеческое понимание всех целей и смыслов предпринимаемой практики.

Сила и власть теряют свою ценность, человеческий мир в целом оказывается лишенным смысла, а свобода "третьего внимания" при этом недостижима. Единственное место, которое может стать обиталищем древнего видящего, — один из миров второго внимания. Тот мир, что наиболее гармонично соответствует его изменившейся конституции.

Скорее всего, многие из древних толтеков так и поступали. В результате они не обретали ни свободы, ни бессмертия, а просто меняли место жительства. Там их сила имела ценность, но трансформация прекращалась. Вряд ли такой выбор можно считать удачным.

Второе внимание не может быть целью. Оно — лишь инструмент для освобождения от привязанности к определенному пучку эманаций, к определенному диапазону энергетической Реальности. А потому ни один мир второго внимания не должен оказаться ловушкой для нашего внимания.

Некоторые перцептивные пространства завораживают и кажутся весьма соблазнительным местом. Можно даже испытать желание «эмигрировать» туда навеки. Так что даже во втором внимании сталкинг остается важнейшей задачей, постоянным режимом, ибо только с его помощью можно заметить в себе неправильные фиксации и предотвратить их. Чувство чужеродности многих «миров» помогает вовремя остановиться и вспомнить о своем изначальном намерении.

Даже прекрасный и уютный мир второго внимания при внимательном наблюдении оставляет в нас чувство какой-то незавершенности, неполноценности. И это верное чувство, потому что в мирах второго внимания всегда отсутствует некоторый энергетический компонент, который делает нас по-настоящему целостными. Так как задачей толтека является не простое перемещение осознания, а его радикальное расширение — обогащение новыми полями силы и опыта без потери уже имеющихся в распоряжении, этому чувству следует доверять. Магия конкретного не сделает нас свободными, зато вполне способна поработить окончательно.

Миры второго внимания

Миры сновидения представляют собой во многом произвольно выбранные вниманием совокупности тональных иллюзий и определенных сочетаний энергетических объектов. Можно сказать, что они существуют только в голове сновидца, ибо за ними не стоит реальная полевая структура. Эти «миры» неустойчивы, они «плывут», меняя свою представленность в восприятии субъекта по причудливым законам личного и коллективного бессознательного. Конечно, миры сновидения связаны с определенной позицией точки сборки, и по мере того, как возрастает самоконтроль тоналя, внешние сигналы транслируются все более схожим образом. Сновидящий все чаще «узнает» положение точки сборки, несмотря на кажущееся разнообразие интерпретаций. Большую помощь оказывает запоминание атмосферы и настроения сновидения, но это лишь первый шаг.

Уплотнение тела сновидения, о котором уже достаточно сказано, влияет и на однородность, повторяемость интерпретационных схем, к которым прибегает тональ в ситуации получения неопределенных сигналов. В общих чертах этот процесс подобен становлению тоналя первого внимания у детей, когда описание начинает приобретать жесткость. Разница лишь в том, что тональ первого внимания с легкостью развивается «проторенным» путем, опираясь на заготовленные инвентаризационные списки зрелых тоналей окружающих ребенка людей. В этом смысле первое внимание во многом занимается простой репродукцией. Оно должно лишь усвоить шаблоны, составляющие перцептивную матрицу человечества, адаптировать их к собственным психологическим и психоэнергетическим особенностям. Это тональ времени, общее описание мира, держащееся на прочном фундаменте перцептивного опыта и обучения сотен поколений.

Тем не менее даже в первом внимании "описание мира" строится от тела, ибо оно служит пересечением всех перцептивных координат. Стабильность восприятия не может существовать без стабильного ощущения "схемы тела". Это положение убедительно подтверждается результатами исследования сенсорной депривации. Достаточно воспринимателя лишить телесных ощущений, как описание его мира начинает все более размываться. Сначала он утрачивает ориентацию в пространстве и времени, потом начинает переживать разнообразные иллюзии и, наконец, активно галлюцинировать.

Соответственно, мир сновидения упорядочивается при помощи обратного процесса. Тело сновидения «делает» пространство сновидения, активизирует присущие тоналю способности к структурированию всего на свете, а главное — к повторяемости выученных структур.

Так "мир сновидения" становится узнаваемым. Даже на фоне большого количества тональных галлюцинаций начинают формироваться устойчивые интерпретации тех немногих внешних сигналов, что достигают осознания, а также интерпретации, касающиеся самой позиции точки сборки. Возникают специфические отличия — скажем, "мир сновидения" с желтым небом (одна позиция точки сборки), "мир сновидения", где все окрашено только черным и багровым (другая позиция точки сборки), "мир сновидения", в котором всегда присутствуют бесчисленные и причудливые горные вершины (третья позиция точки сборки), и т. д.

Наличие устойчивого элемента в картине восприятия, конечно, еще не говорит о том, что сновидец перешел из внимания сновидения во второе внимание. Это только своеобразные «зацепки», свидетельствующие о том, что тональ доносит до осознания информацию о позиции точки сборки. На этой фазе сновидческой практики можно оставаться довольно долго.

Здесь вы находитесь в довольно-таки уязвимом положении. Большая часть реальных энергетических влияний по-прежнему не достигает осознания. Внимание сновидения отмечает свою пассивность и неспособность справиться с флуктуациями воспринимаемой среды. За этими неожиданными флуктуациями могут стоять невоспринимаемые здесь неорганические существа, колебания полей и энергетических потоков, вызывающих неустойчивость фиксации точки сборки в достигнутом ею положении.

В какие-то моменты вы просто чувствуете себя игрушкой в руках непостижимых стихий. Разверзается пропасть, приходит тьма, беспричинно и резко меняется пейзаж. Все это может казаться пугающим и таинственным, все это свидетельства того, что сновидящий по-прежнему «слеп» и его тональ блокирует значительную часть реальных сенсорных сигналов снаружи. Если наяву не достигнута достаточная степень безупречности, то здесь вновь дает о себе знать интенсивный страх смерти. Эта эмоция не только ведет к значительной потере энергии, но и способна совершенно остановить дальнейший прогресс в сновидении. Испуганный тональ не желает открываться реальным сигналам, наоборот — он строит все больше защитных механизмов, в которых устрашающие и утешающие иллюзии занимают приблизительно одинаковое положение.

На этом этапе лучше на время прекратить сновидческую практику и прибегнуть к тщательному перепросмотру. Иногда на это требуется потратить всего две-три недели. И это может привести к своеобразному «прорыву». Возрастающий объем внешних сигналов в сновидении, прежде до неузнаваемости искажаемых тоналем, переходит в новое качество — и стабильность восприятия перестает опираться только на произвольное усилие внимания, она обретает опору в полосе (или "пучке") внешних эманаций. Фрагменты впечатлений в какое-то мгновение

складываются воедино, и возникает "пузырь восприятия", так же прочно привязанный к некоторому диапазону Реальности, как и тональ первого внимания — нашего "обыденного мира".

Это новое целостное восприятие становится "миром второго внимания". Он стабилен и целостен. Все существенные для человека энергетические факты в данном пучке эманаций достигают осознания сновидца в определенном виде. Интерпретации одних и тех же фактов Реальности всегда схожи, а значит — всегда «узнаваемы». Конечно, если мы не владеем видением, то никогда не узнаем, что в Реальности соответствует, скажем, воспринимаемой в мире второго внимания горе, башне, пещере или лесу. Но ведь то же самое можно сказать и про наше привычное восприятие. Мы не узнаем природу вещей, но научаемся пользоваться своим восприятием прагматически. Иными словами, в мире второго внимания можно быть уверенным, что если сегодня ты увидел гору, то через неделю ЭТО все равно будет горой, а не превратится в какой-нибудь средневековый замок. Вот главное функциональное отличие мира второго внимания от мира сновидения.

Чем на самом деле является ЭТО? Чем дальше от привычной позиции точки сборки расположен "мир второго внимания", тем больше «странности», «причудливости» в тональных интерпретациях его энергетической среды. Но такая «странность» и «причудливость» стабильна, то есть с ней можно иметь дело, когда вы ориентируетесь и перемещаетесь в новом перцептивном поле.

Потом, если вы откроете для себя режим видения, несоответствие Реальности и интерпретаций вас наверняка поразит. В некоторых случаях мы можем даже воспринимать живое как неживое (это касается неорганических существ определенного типа — см. следующую главу), слабое как сильное — и наоборот.

Особенно своеобразно воспринимаются движущиеся в "пузыре восприятия" энергетические структуры. Условность скорости порождается условностью самого пространства (расстояний), восприятие массы обусловлено только силой импульса воздействующей на нас структуры или существа. Непривычные для интерпретационного механизма первого внимания связи между эманациями и пучками эманаций часто воспринимаются как сложная организация вещественной среды — например, лабиринт или что-то, напоминающее множество ячеек, подобных пчелиным сотам, слепленных из непонятного материала «пузырей», и т. п. (Таков, например, по описаниям Кастанеды, "мир неорганических существ".)

Значительным метаморфозам подвергаются сами пространственные координаты — воспринимаемые поля стремятся к сферичности. Небо и земля часто выпуклы или вогнуты в большей степени, чем это видится нам в первом внимании. Да и сама организация среды кажется более стройной (изобилие концентрических окружностей, спиралевидных конструкций и ландшафтов, наличие ритмически повторяющихся сегментов и др.).

На мой взгляд, это еще одно следствие активной адаптации тоналя к сверхсложной перцептивной среде, в которой он оказался. Там, где интерпретационные механизмы пребывают на грани перегрузки, тональ переходит к щадящему режиму. Иначе говоря, он начинает упрощать.

В «близких» мирах второго внимания это явление почти незаметно. Зато в «далеких» мирах фундаментальные шаблоны восприятия (круги, сферы, лабиринты, концентрические круги) начинают активно проявлять себя. Матрица тонального восприятия демонстрирует простоту везде, где сталкивается со слишком высокой сложностью. Доминирование указанных форм может служить сигналом об опасности. Вы можете оказаться в своего рода "паутине".

То непонятное, что на самом деле кроется за гипнотизирующей простотой структур, обладает способностью с особой силой притягивать наше внимание. Кроме того, если исходить из моего опыта, эти же формы часто свидетельствуют о высокой энергетической плотности "мира второго внимания". Пытаясь сохранить свое тело сновидения от высокого давления эманаций, вы тратите слишком много сил. С другой стороны, полностью избегать таких миров мы также не должны. Ситуация парадоксальна: с одной стороны, подобные «миры» высасывают нашу энергию, с другой — наделяют нас способностью поглощать ее с большой интенсивностью. Эта нагрузка «выковывает» тело сновидения и обеспечивает его более мощными "щитами".

Я коротко опишу семь пучков эманаций, которые воспринимаются человеком как целостные миры второго внимания. Не думаю, что кто-то знает наверняка, сколько таких миров вообще существует в энергетической Реальности. Возможно, число их бесконечно.

Я буду опираться на собственный сновидческий опыт, который отличается от того, что описан в книгах Кастанеды, хотя порой мне кажется, что некоторые общие черты здесь все-таки можно обнаружить.

"Миры второго внимания" будут описаны в порядке их удаления от позиции первого внимания. Надо учитывать, что такая «удаленность» переживается иногда довольно субъективно. Только в отношении первых трех «миров» я могу с уверенностью говорить: они расположены один за другим, все более отдаляясь от первого внимания. Расположение остальных четырех может оказаться неточным. В любом случае, не надо воспринимать все нижеописанное как "карту".

То же самое касается частных подробностей их устройства в качестве «описания». Ключевые моменты должны быть общими, поскольку опираются на интерпретационные схемы, присущие общечеловеческому тоналю. Но детали «мира» каждый «строит» и видит по-своему, и только в совместном сновидении может обнаружить, что его субъективные интерпретации не абсолютны.

1. "Первый мир". Значительная часть образующих его эманаций совпадает с миром первого внимания. В большинстве случаев сновидец принимает его за наш обыденный мир, куда он угодил в результате экстериоризации, "выхода астрального тела". И с этим заблуждением некоторые не расстаются всю жизнь.

Понять, что перед нами все-таки иной мир, в данной ситуации действительно сложно. Во-первых, он практически неотличим внешне от мира наяву. Во-вторых, в энергетическом (силовом) отношении он прочно к нему привязан. Из "первого мира" осуществляются магические влияния и воздействия, передается информация и еще многое другое. Когда Кастанеда оказался на базаре в Мехико после того, как пролетел через зал, где продавались авиабилеты, дон Хуан с большой настойчивостью требовал, чтобы он запомнил все, что видит вокруг. Связано это было не только с тем, что Нагваль хотел стабилизировать и усилить восприятие у своего ученика. Как вы помните, пытливый Карлос позже Удостоверился, что увиденное им в целом ряде деталей не совпадало с Реальностью первого внимания. Дон Хуан же загадочно пояснил: "Ты находился во времени нагуаля". Это и есть пример посещения "первого мира". То же самое Кастанеда проделывал еще несколько раз (например, когда в сновидении пришел в свою любимую кофейню, а потом зашел туда наяву и по непонятным причинам напутал посетителя, заметившего Карлоса в его сновидческих странствиях).

Можно было бы действительно полагать "первый мир" тем самым, что дан нам в обычном восприятии, но это несколько искажает и упрощает ситуацию.

"Первый мир" совмещен с миром первого внимания (если говорить об объеме эманаций, то более чем наполовину), но живет по иным законам и в некоторых аспектах принципиально от него отличается.

Прежде всего это касается эманаций, отвечающих за наше переживание времени. Недаром дон Хуан сказал о "времени нагуаля". Мы не можем сказать, что "первый мир" находится по отношению к нашей яви в будущем или прошлом — это слишком просто. В "первом мире" временной поток иначе организован. Его сложная неоднородность сбивает с толку и порой мешает, если мы хотим действительно через него оказать влияние на мир первого внимания.

Эта неопределенность первое время вызывает даже раздражение. Нам кажется, что тональ вместо реальности опять подсовывает нам совокупность самодельных галлюцинаций. Но это не так. Искажения временного потока не являются результатом наших воспоминаний или нашего воображения хотя бы потому, что часто никак не связаны с нашим индивидуальным опытом. Когда Кастанеда видел, что на базаре продают монеты, он, очевидно, еще не знал, ЧТО там вообще продают, — и лишь позже выяснил, что лотки с монетами выставляют по воскресеньям.

Не так часто, но все же регулярно в "первом мире" мы находим изменения не только временной, но и пространственной ткани. Некоторые участки словно «сшиты» друг с другом, другие — полностью отсутствуют. И это опять-таки связано не с прерывистостью тонального восприятия, а с характером движения самой реальности, то есть потока эманаций, составляющих "первый мир".

Таким образом, "первый мир" далеко не всегда совпадает с миром яви. Там отсутствуют иногда целые «области». Исследователи внетелесного опыта, часто имеющие дело с "первым миром", порой открывают, что в отдельные места никаким образом невозможно попасть. Их просто «нет». Иногда на их месте обнаруживается то, чего наяву не существует.

Энергетические взаимодействия здесь протекают иначе. На этих отличиях и строятся некоторые виды "магических атак" или «исцелений». Легкое прикосновение может сильно повредить, а иногда даже убить. Другие действия (поглаживание по голове, прикладывание «предметов» и пр.) — исцеляют.

Большинство людей, живущих в нашем мире, доступны для контакта в этом "первом мире второго внимания". Конечно, их тональ блокирует восприятие, в результате чего, как правило, они не помнят о своей встрече с вами. Это общеизвестный факт. Почти каждый практик, достигший успеха в "астральной проекции", рассказывает о встречах и даже беседах со своими знакомыми, детально описывает реальные, подтверждаемые позже обстоятельства (место, обстановку), узнает от своих собеседников то, что соответствует действительности и известно только им, а те упорно ничего не помнят, несказанно удивляются и продолжают не верить.

Таковы последствия контактов в "первом мире" с реальными людьми. Поскольку их внимание полностью погружено в энергетические взаимодействия с избранной тоналем средой, иные воздействия они не фиксируют и не могут на них осознанно реагировать.

Это опасное положение, поскольку в результате обычный человек оказывается совершенно беззащитным перед воздействиями из "первого мира". Некоторые "черные маги" от века злонамеренно использовали сложившуюся ситуацию.

Особый интерес для исследователя в "первом мире" представляют те области и объекты, которых в мире яви не существует. Очень часто именно они оказываются "зонами перехода" в следующий мир. Кроме того, сами по себе они представляют собой странные и поражающие воображение места. (Самым поразительным из того, что мне довелось видеть в "первом мире", был огромный индийский храм, вырезанный из цельной скалы, — гигантское пустое сооружение, оформленное грубо и просто. Невозможно передать впечатление, которое он произвел на меня, если учесть, что я видел его ночью при свете яркой и полной луны. Он казался земным и одновременно чужеродным. На самой его вершине оказался выход в следующий мир второго внимания.) Некоторый налет «чужеродности» места, строения часто указывают на то, что в данной области "первого мира" интенсивны те эманации, что способны переместить наше внимание и тело сновидения дальше.

2. " Черный мир". В первый раз он оглушает и подавляет. Этот мир производит впечатление далекого, холодного и непостижимого. Безусловно, в нем нет ничего человеческого. Судя по всему, в нем вообще нет ничего живого. Тем не менее этот мир следует сразу за «первым», следовательно, находится ближе всего к человеческой позиции точки сборки. Некоторых сновидящих он настолько путает, что, побывав в нем лишь однажды, они всеми силами стремятся избежать этой зоны восприятия в дальнейшем. Хотя "черный мир" совершенно нейтрален по отношению к человеку. Мне трудно судить, его ли описывал Кастанеда. Во всяком случае, я не заметил, чтобы пребывание в этом пространстве как-то отражалось на теле или на течении биологического времени.

Эта совокупность перцептивных полей, несмотря на ее плотность, не затягивает внимание сновидящего. Иными словами, отсюда легко сбежать — назад, в "первый мир", или вперед. По этой самой причине испуганные сновидцы легко его проскакивают.

Кроме того, на первый взгляд "черный мир" кажется скучным и однообразным. В нем ничего не происходит. Низкое «небо», имеющее как бы волокнистую структуру, состоящую из полос разной степени черноты. Темный равнинный ландшафт, где лишь изредка встречаются невысокие и пологие холмы.

Тем не менее это пространство восприятия дает уникальный опыт телу сновидения. Именно здесь оно оформляется качественно и правильно. Эманации, составляющие этот «мир», не оказывают на тело давления, но в то же время не дают ему, например, «летать», как в "первом мире". Сновидящий чувствует себя "во плоти", ощущает все свои движения, в результате чего довольно быстро обретает полную свободу управления телом. В "первом мире" нам бывает трудно «обернуться» или совершить множество точных и мелких движений. Здесь, в холодном сумраке черного пространства, все это достигается удивительно легко.

Длительное пребывание в "черном мире" открывает, что он не столь монотонен. Скорее, он слишком масштабен для нашего восприятия. Здесь есть странные «низины» и не менее странные «возвышенности», однако перспектива восприятия изменена настолько, что обнаруживаешь эти особенности рельефа, только очутившись в самом центре — на вершине или в самой низкой точке "долины".

Здесь можно ощущать непрерывное медленное течение энергии, пронизывающей все. Возможно, именно эта энергия помогает столь точно оформить тело сновидения. Кажется, что пребываешь в упругой и тем не менее не оказывающей сопротивления среде. Время от времени здесь появляются неорганические существа. В здешнем «сумраке» они всегда предстают "светящимися сущностями". Чаще всего это «лазутчики» или те плотные структуры, что производят впечатление «разумных». Они всегда движутся куда-то по своим непонятным делам и редко обращают внимание на сновидящего. Возникает отчетливое впечатление, что они — такие же чужаки в "черном мире", как и мы. Словом, прохожие.

И наконец, необходимо отметить, что в "черном мире" особенную силу приобретает намерение. Требуется, правда, специальное усилие, чтобы «вспомнить» о самой возможности намеревания. Результат проявляет себя незамедлительно.

Благодаря такой активности намерения сновидящий может перейти из "черного мира" в любой иной из ему известных. Для этого он не нуждается ни в каких особых «местах». "Черный мир" никого не удерживает. В настоящий момент я продолжаю его исследовать и работать здесь с телом сновидения.

3. "Желтый мир". Или "мир сокрушительного давления". Название "желтый мир" — в большой степени условно. На самом деле он просто имеет странную структуру. Он состоит из эманаций, плотность которых возрастает как бы в определенном направлении.

Сновидящий проникает в этот мир через ту небольшую область, где плотность эманаций минимальна. Именно эта зона воспринимается как пустыня, над которой поднимается желтоватое небо. Любое перемещение в этом мире приводит к тому, что все вокруг погружается в сгущающийся желтый туман, а под ногами возникает что-то вроде вязкого песка. Это очень похоже на кастанедовское описание того мира, в который он попадал, пересекая "стену тумана". Правда, в моем восприятии "стена тумана" отсутствовала.

Этот мир второго внимания оставляет неприятное впечатление. Любопытно, что, несмотря на столь странную и невыносимую среду, он обитаем. Если отказаться от перемещения тела сновидения в этом пространстве, то можно через некоторое время различить где-то «вдали» (даже не на горизонте, поскольку там перцептивная среда организована так, что линии горизонта вообще нет) неясное движение вокруг серых куполообразных строений. В этом «далеке» доминируют бурые, темно-коричневые и другие темные тона. Вот почему я называю данный мир «желтым» лишь условно. Весьма вероятно, что мистики и визионеры религиозного толка в своих потусторонних поисках и видениях ненадолго попадали сюда. Например, сравните это с описанием «ада», сделанным одним христианином, некогда увлекавшимся оккультными техниками: "<…> По поводу ада — это не "только огонь". Это — место. С поверхностью, рельефом местности, некоторыми постройками, ущельями, мостами, без неба, звезд, солнца и луны, крайне неприятное, высасывающее, с разными степенями «темности» и со многими уголками, где огонь если и занимает процент какой-то, то не такой большой.

К сожалению, в его реальность мало кто верит…

Если выражаться вашим языком, уровень плотности материи в аду куда выше, чем даже на земле (для душ наших, не тел, конечно), и потому обычный человек там как бы даже светится относительно окружающего. (Пока туда не попал, а живет на Земле.)

Выдержать там больше минут пятнадцати тяжело, противно и невыносимо, а поскольку многие там находятся (после смерти тела, конечно) тысячелетиями, невозможно и представить их состояние… (…) И еще — там цвета не такие, как наши, материальные. Они намного насыщеннее, и все пять чувств перетекают друг в друга…" (Из "Православного форума диакона Андрея Кураева").

Описанный опыт, как видите, во многом совпадает. Отсутствие «неба» (даже "линии горизонта"), высокая плотность, давление и невозможность долго находиться в данном пространстве. Даже "насыщенность цвета" там действительно имеет место.

Говорят, некоторые сновидящие могут свободно странствовать даже здесь. Я не смог. Кроме того, я не нашел здесь источников энергии. Пребывание в "желтом мире" крайне утомительно. Тело сновидения может быстро покинуть его, если не станет тратить силы, а направит внимание «вверх» или «вниз». Остановка внутреннего диалога почти мгновенно выносит воспринимателя из этой неприятной области.

Как я уже писал, положение остальных миров второго внимания относительно человеческой позиции точки сборки мне неясно. Я не могу утверждать, что они лежат дальше "желтого мира", поскольку по описанным причинам полноценно пересечь его не удалось. Какой-либо ясной последовательности мне не удалось обнаружить, и даже всплески видения здесь не помогают. Так что дальнейший порядок не опирается ни на что, кроме интуиции.

4. "Второй мир". Достичь его трудно, хотя он производит впечатление чего-то вполне человеческого. Довольно точно его описал Роберт Монро. Этот «мир» производит впечатление старого, медленного и уставшего. Здесь живут люди или существа, которых мы воспринимаем как людей. Здесь есть города со странной, приземистой архитектурой, ландшафты и растительность также мало отличаются от тех, которые мы видим в первом внимании. Общая черта — приземистость, сглаженность и неторопливость.

Этот мир опасен тем, что способен затягивать внимание и погружать в себя. Я назвал его "миром истощенного времени", поскольку энергетическое тело воспринимает данное пространство как место, где время движется слишком медленно, в результате чего динамика и энергетика всех процессов довольно низкая.

Здесь ослабевает намерение, а вслед за ним осознание постепенно становится пассивным, созерцательным и «прилипчивым». Местные «жители» неторопливо занимаются какой-то «тусклой» жизнью. Их окружает часто довольно примитивный и страшноватый быт — без привычной нам технологии, электричества и быстрых средств передвижения. Сфокусируясь на этом мире, тело сновидения слабеет. Возможно, именно о нем писал Кастанеда, когда рассказал о том, как чуть не застрял навсегда в какой-то примитивной хижине, поскольку начал терять волю и память.

Мне кажется, этого мира следует избегать. Он привлекает исследователей со своеобразным этнографическим любопытством. Странные предметы культуры, странные орудия труда и не менее странные ремесла, причудливая архитектура и непонятный образ жизни — все это даже может «очаровать». Возможно, для исследований в этом пространстве надо обладать исключительным запасом энергии, чтобы не поддаваться сонливости и безразличию, царящим во "втором мире".

5. "Мир союзников — 1". Сложное место, густо населенное сразу несколькими видами неорганических существ. Поражает обилием циклопических многоярусных сооружений. Общее ощущение легкости. Чрезвычайно яркое небо — голубое, переходящее в густую синеву, из-за чего кажется, что попал в высокогорье.

Пространство, насыщенное интенсивными и разнообразными энергиями. Именно здесь тело сновидения может активно проявлять свою склонность к трансформациям и «оборотничеству». Несмотря на общую легкость и относительную неплотность тела сновидения, оно тем не менее насыщается бурными энергетическими потоками и стремится проявить свою новую силу самыми разнообразными способами.

Можно сказать, что этот «мир» переполнен магией. Телепортации, превращения, изменения в режиме восприятия — все это достигается легко и вызывает восторг.

Вершины циклопических сооружений представляют собой изумительное зрелище. «Союзники» здесь непрерывно контактируют со стихиями своего пространства, исторгая и поглощая колоссальные массы энергии.

Этот мир кажется дружелюбным и комфортным для исследователя, но быстро выясняется, что это не вполне соответствует действительности. Пока вы занимаете позицию наблюдателя и просто пользуетесь удобными условиями силовых полей, все прекрасно. Но возникает сильное искушение поближе познакомиться с обитателями мира. Они, безусловно, разумны и активно общаются друг с другом. Здесь нет ни угнетающего давления среды, ни видимой агрессивности. Царит атмосфера, которая может показаться чуть ли не праздничной. Высокие скорости и познавательная активность «союзников» заставляют думать, что их «цивилизация» намного опередила человеческую. То и дело можно наблюдать, как эти существа покидают свой мир и вновь возвращаются в него. Возможно, они с легкостью пользуются "темным морем осознания" как идеальным транспортным средством (правда, я ни разу не решился последовать за ними — кто знает, как далеко могут унести эти сильные и торопливые существа).

Стоит, однако, попытаться вступить с ними в контакт, как мир «ощетинивается» и стремится отторгнуть проникшего чужака. Люди их явно не интересуют, а проявление человеческой активности воспринимается как посягательство на неприкосновенную территорию.

Обычно жители быстро «отталкивают» вас, нанося иногда довольно болезненные удары. Запрещенной областью также являются их «научные» (назовем это так) интересы. Чересчур пристальное наблюдение за таинственными манипуляциями энергетическими потоками, которыми «союзники» занимаются на вершинах своих невообразимых «башен», также ведет к отбрасыванию визитера на значительное расстояние или даже «изгнанию» из их мира вообще.

После двух таких неприятных «контактов», я пришел к выводу, что лучше ограничиться использованием самого пространства, насыщенного энергией, и предпочитаю области, где никто не реагирует на меня столь «эмоционально». Такие области есть, и их немало. В "мире союзников" можно найти пустынные ландшафты с очень сложным рельефом, множеством острых вершин и глубоких ущелий — они сверкают и серебрятся под невидимым солнцем. Вообще, этот мир поразительно красив и влечет к себе. Для него характерны яркость и контрастность восприятия, изобилие необычной жизни, которые каким-то образом связаны с «уровнями». Эти «уровни» кажутся уступами, горными террасами, этажами в огромных сооружениях и т. д.

К сожалению, попасть в этот «мир» сложно. По неизвестным причинам он довольно капризен. Бывает, что сновидца выбрасывает из этого пространства через несколько мгновений после того, как он туда попал, — словно "сдувает ветром". После чего, как правило, не возвращаешься в мир первого внимания, а попадаешь во тьму "черного мира" либо долго блуждаешь по закоулкам "первого мира", где-то в далеких краях, чужих городах, среди гор, пустынь или лесов.

Возможно, способность пребывать в этом "мире союзников" зависит исключительно от сиюминутного состояния нашей энергетики. Поэтому, несмотря на всю привлекательность данного пространства, меня заносило туда только шесть раз за два последних года практики.

6. "Мир союзников — 2". Скорее всего, это тот самый мир, что описал Кастанеда. Он, безусловно, враждебен и имеет крайне сложную структуру. Первый раз мой тональ идентифицировал его как огромное количество неправильных по форме "пчелиных сотов", состоящих из призрачного зеленовато-коричневого материала.

Первый эффект этого «мира» — «оглушение». В нем присутствует такой тип давления или движения эманаций, который нашим тоналем воспринимается как беззвучный гул. Первые минуты кажется, будто просто "заложило уши", а в голове начинается сумятица и чехарда.

Безусловно, с опытом многие из этих эффектов преодолеваются и вы обретаете возможность довольно свободно там функционировать. Однако чувство фундаментальной чужеродности всего пространства и его неприязненного отношения к вам сохраняется.

Этот "мир союзников" заставляет сновидца постоянно быть настороже. Он буквально излучает угрозу. Пока не пройдет «оглушение», он вас парализует и на несколько минут делает совершенно беспомощным. За это недолгое время потоки эманаций могут перенести вас помимо воли в любую из призрачных полостей. Интересно, что, тем не менее, данный мир не оставляет впечатления лабиринта. Скорее, он подобен неисчислимому множеству туннелей, в конце которых не наблюдается ничего, кроме того же зеленоватого излучения.

Здесь можно найти только два вида неорганических существ. Одни ползают и напоминают причудливых насекомых, другие — имеют сферическую форму и летают с большой скоростью. «Насекомые» имеют не одну, а несколько точек высокой светимости. Их форма и структура непрерывно меняется, количество светящихся точек сокращается до одной, когда они замирают.

Я не отметил никакой характерной склонности данных неорганических существ брать в плен непрошеных визитеров. Правда, мой опыт ограничен лишь четырьмя кратковременными посещениями.

Несомненно негативной чертой этого перцептивного поля является то, что вы полностью теряете ощущение своего тела сновидения. Сколь плотным оно ни было в любом из иных миров второго внимания, здесь его восприятие либо невозможно, либо блокируется какими-то внешними воздействиями.

Сферические «союзники» кажутся совершенно однородными. Они подобны зеленоватым шаровым молниям, ритмично пульсирующим по краям. От них исходит ощущение очень высокой плотности и концентрированного намерения. Если бы не это чувство, их вполне можно было бы считать неживыми энергетическими объектами. У меня ни разу не возникло желания хотя бы приблизиться к ним — их сила отталкивает, а не притягивает к себе, как у «союзников» из первого мира.

"Отсутствие" тела, кроме того, ведет к неопределенности интерпретаций. Всякий раз, когда попадаешь в это пространство, оно видится иначе. Общими чертами остается налет зеленоватого свечения на окружающем и обилие «полостей», которые кажутся пещерами, туннелями, шахтами и т. п.

Этот «мир» полон энергией, но ее качество (если можно так выразиться) делает сновидящего угрюмым и даже злобным. Даже кратковременное пребывание в "зеленоватых туннелях" оставляет специфическое настроение на несколько дней.

Восстановление безупречности требует особых усилий, так как окружающее кажется чужим, холодным и враждебным. Друзья и близкие своими расспросами вызывают лишь подозрительность. Избыток энергии в данном случае лучше всего направить на перепросмотр, так как он сочетает в себе успокоение, разрядку и уединенность. Это мир "мрачной силы". Я не нашел пользы от пребывания в нем, но, кажется, полностью избавиться от его посещений невозможно. Если хоть раз ваше тело сновидения оказалось в зеленоватом пространстве угрюмых насекомых-"союзников", время от времени вы будете попадать туда снова и снова.

Я стремлюсь «сбегать» оттуда как можно быстрее.

7. "Плотный мир". Безусловно, самый далекий и труднодоступный. В нем нет ничего живого. Сильное давление эманаций «вжимает» тело сновидения в землю этого мира. Там особенно не разгуляешься, так что приходится получать удовольствие от монументальности окружающего.

А этот мир действительно монументален. Вас окружают немыслимые по высоте горные пики, а в небе висит огромное светило, которое кажется раз в десять большим, чем Солнце. (Это единственный мир второго внимания, если не считать "первого мира", где мне довелось наблюдать "солнце".) Возможно, это не солнце вообще — оно слишком велико, видно, как по поверхности этой странной «звезды» перекатываются волны оранжево-красного свечения. Кроме того, «светило» движется по небу слишком быстро. При этом вы, будучи совершенно неподвижны, словно следуете за ним, потому что, несмотря на ощутимую скорость его перемещения, никогда не теряете «солнце» из виду.

Тело сновидения здесь ощущается отчетливо, но почти беспомощно. Оно кажется налитым свинцом и пригвожденным к определенной точке гористого ландшафта.

Вполне характерно измененное переживание времени. Посещение этого мира длится иногда часами, хотя в первом внимании может пройти всего десять-пятнадцать минут.

Напрямую в этот мир (если исходить из доступного мне опыта) попасть невозможно. Чаще всего он требует посещения последовательно «первого», «черного» и «желтого» миров.

Несмотря на общее чувство невыносимого давления, "плотный мир" чем-то привлекает. Он, безусловно, производит незабываемое впечатление и доставляет эстетическое удовольствие. Находясь в этом пространстве, вы ярче всего переживаете две вещи — Вечность и Красоту. Рационально объяснить причину такого чувства я не могу. Оно приходит из глубины тела, вы словно чувствуете его через «просвет», а визуальные впечатления просто иллюстрируют возникающие там ощущения. Возможно, так оно и есть.

Этот «мир» кажется мне своеобразной сердцевиной потока больших эманаций. Воспринимая его, приобщаешься к фундаментальной энергии Реальности, к ее «почве». Кажется, что пересечение этого «мира» может привести к видению Орла. Если это так, то подобное видение должно быть поистине невыносимым.

Я описал семь перцептивных пространств, для которых характерна высокая стабильность и повторяемость восприятий. Именно по этой причине я именую их "мирами второго внимания".

О реальном статусе этих «миров» мы, разумеется, ничего не знаем. Трудно говорить, в какой мере они соотносятся с потоками и пучками эманаций, стабильность их восприятия также может оказаться субъективной, несмотря на то что внутреннее чувство категорично протестует против подобного допущения.

Я могу лишь сказать, что тело сновидения упорно желает считать это "мирами второго внимания". Это те позиции, где точка сборки находит достаточное количество комплексно воздействующих на нее внешних сигналов и способна фиксировать восприятие.

Открытие этих «миров» или пространств помогает практике сновидения. В любом случае посещение миров второго внимания делает нас более алертными и приносит особое чувство целостности, завершенности тела сновидения, чего почти никогда не бывает в обычных осознанных снах. Использование этих пространств как тренировочных площадок и источников энергии делает их полезными для толтекской дисциплины. Кроме того, всегда есть достаточно твердая уверенность в том, что, посещая миры второго внимания, мы реально познаем Большой Мир, недоступный нам в обычном режиме восприятия.

Обрывочные и кратковременные переживания вызывают у меня сильное подозрение, что человеку доступны еще многие «миры». Разнообразие Реальности не исчерпывается тем, что здесь описано. Каждый следующий уровень трансформации энергетического тела открывает осознающему существу новые области для восприятия, изучения и дальнейшего использования. Я уверен — это лишь начало.









Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке