В домашнем быту Сталин – человек с потребностью ссыльнопоселенца. Он живет очень скромно и просто, потому что с фанатизмом аскета презирает жизненные блага: ни жизненные удобства, ни еда его просто не интересуют.

(Ф. Раскольников. Открытое письмо Сталину)

Сталин тщательно следовал доктрине nobless oblige (положение обязывает), формировал образ, который отпечатался в умах всех его «сотрудников», то есть у населения целой страны. Вспомним хотя бы портреты Сталина, которые в те времена можно было увидеть чуть ли не на каждом углу, а уж во всех учреждениях – так и вовсе в обязательном порядке. Ни на одном портрете нельзя рассмотреть сухорукость, оспины, маленький рост – недостатки внешности, которые могли бы повлиять на формируемый имидж. Напротив, с портретов на нас смотрит настоящий вождь, с одной стороны, просто человек, но с другой – стоящий над всеми остальными бог. Сталин старался всячески не выдавать свои физические недостатки, ретушировать их не только на бумаге, но и в жизни. «Рука у него в локте до конца не разгибалась, была повреждена, – рассказывает А. Ф. Сергеев. – Но кто этого не знал, мог и не заметить. Мол, одна была короче. И по длине, и по размеру руки были одинаковы. Я общался очень близко, но не видел, чтобы разница какая-то была. Сталин прекрасно стрелял из пистолета, револьвера, винтовки и охотничьего ружья. Он тренировался в стрельбе, пусть и не очень часто: ставил ружейную гильзу на парапетик и стрелял в нее из пистолета. Брал нагановскую гильзу и стрелял из малокалиберной винтовки. О-очень метко стрелял! Очень метко!.. Верхом не ездил, понимал, что не стоит афишировать какое-то физическое неумение, именно поэтому парад Победы принимал Жуков…»[41]. Благодаря этим маленьким хитростям Сталин почти для всех оставался идеалом Человека, Отцом народов.

ПРИМЕЧАНИЕ

Отец… Этот образ формировал Сталин в сознании народа, и следует сказать, что он преуспел. Он был, кстати, совершенно прав, формируя именно такой «отцовский» имидж. Ведь для детей именно родители являются теми самыми «чтимыми людьми», слово которых – закон, пожелания которых нужно выполнять и одобрения которых следует добиваться. Любой ребенок счастлив, когда родители его хвалят. Но этот ребенок никуда не исчезает, когда человек взрослеет, просто переходит на другой уровень, в подсознание. Там у каждого из нас находится маленький ребенок, тот самый, которым мы были в далекие детские времена, и он диктует: «Одобрение родителей – это хорошо. Родителей нужно слушаться. Родителей нужно уважать». Человек, который старается выразить протест этому внутреннему голосу, отбрасывает его, поступает вопреки – и сталкивается с серьезными психологическими проблемами. Еще более серьезные проблемы поджидают того, чьи родители не достойны уважения, а такое тоже случается. Следовательно, если вождь хочет быть действительно Вождем, то ему необходимо стать таким родителем, которого можно чтить и уважать.

Как известно, личные, чисто человеческие потребности Сталина были до смешного невелики. Он все свои силы направлял исключительно на достижение поставленной цели, и если для этого требовалось отказаться от каких-то потребностей, то он отказывался без всяких сомнений и сожалений. Однако также известно, что при разговоре со Сталиным по телефону требовалось стоять навытяжку, ни в коем случае не сидеть и т. д. Вы думаете, что это – проявление мании величия? Никоим образом. Это – тоже поддержание определенного имиджа. Вероятнее всего, Сталину – как человеку – было глубоко безразлично: сидят люди или стоят, да хоть лежат в момент беседы с ним. Но – nobless oblige – при разговоре с живым богом требуется выказывать почтение. А навыки физиологические довольно быстро переходят в навыки психологические, и стояние у телефона навытяжку откладывается в подсознании дополнительным аргументом в пользу того, что собеседник достоин и уважения, и подчинения, и вообще находится гораздо выше, и нужно быть счастливым, что он снизошел до разговора, как равный с равным, – отсюда и стояние навытяжку у телефона, которое совершенно не требовалось Coco Джугашвили, но было необходимо Сталину, чтобы оставаться Товарищем Сталиным.

В газетах тех времен при публикации отчетов о каких-либо заседаниях никогда не сокращали до «т. Сталин»: это было не принято, да и запретно. Обычно писали: «Присутствовал товарищ Сталин, а также т. т…» – далее следовал список фамилий. То есть, с одной стороны, подчеркивалось, что товарищ Сталин – это Товарищ Сталин, человек над системой, с другой – для усиления эффекта его отделяли от остальных, которые становились всего лишь свитой императора, апостолами бога, но никак не равными ему. Каковы же рецепты достижения таких высот? Какие составляющие должна иметь харизматичная личность, перед которой благоговеют и преклоняются?

Следует упомянуть об отношениях Сталина с людьми. Я не имею в виду его патологическую подозрительность. Нет, речь идет о его способности нравиться людям. Посещая какое-либо предприятие, Сталин мог поговорить с любым из рабочих, и тот оказывался совершенно очарованным личностью вождя. Вспоминает Н. С. Подобед, друг Василия, сына Сталина: «С самого начала, как я себя помню осознанно, помню и его, и самое высокое уважение к нему. Казалось, что это самый умный, самый добрый, хотя в каких-то вопросах строгий, но ласковый, справедливый человек». Окружающим казалось, что Сталин не то чтобы вездесущ – скорее всеобъемлющ. Он никогда не забывал о каких-то незначительных мелких датах, совершенно не важных для случайного человека, но чем-то примечательных, например, для его сторожа. «Обслуживающий персонал он всегда старался поздравить, сделать подарок, следил за этим, помнил. Это я видел и слышал, как он житейские пожелания адресовал: очень тепло. Он был очень внимателен к людям», – утверждает Подобед[42]. В воспоминаниях практически всех людей, в какой-либо период находившихся в непосредственной близости к вождю, отмечается его необыкновенная память. Он всегда помнил фамилии тех, с кем встречался, пусть даже давно и мельком, знал мельчайшие обстоятельства личной жизни подчиненных и интересовался ими. Так что задумайтесь: разве было бы плохо, если бы руководитель периодически поздравлял своих сотрудников – пусть не подарками, но теплыми и сердечными пожеланиями.

Обратите внимание, как одевался Сталин. Изумительная простота, приближающая его к обыденной жизни и обычным людям. «Одежда всегда та же самая, что и обычно. Мягкие сапоги, брюки прямые, заправленные в сапоги, закрытая курточка или френч. Все простое, просторное, удобное. У Берии, например, были сапоги, у которых носок как будто обрубленный. А у Сталина не острый, не фасонный, просто немного закругленный. Кто-то любит высокий каблук, кто-то еще какие-то фасоны. У него все обычное, невычурное, некричащее. У него все в личном обиходе было усреднено, неброско», – свидетельствует А. В. Климко, работающий тогда помощником повара в столовой политбюро[43]. Ничего сверх, ни малейшего намека на свое высокое положение, на свой статус. И, однако, это лишь подчеркивало тот самый статус, заставляло еще больше уважать и даже любить. «Артем Федорович (приемный сын Сталина) подтверждает своими рассказами весьма скромный, непритязательный быт Сталина. Квартира его помещалась в двухэтажном доме у Троицких ворот Кремля. По нынешним понятиям неудобная была квартира. Это отмечал еще Ленин в одной из своих записок, а мне рассказывал Молотов. Все комнаты проходные. В прихожей стояла кадка с солеными огурцами – любил. На вешалке висела его старая доха мехом наружу. Он часто ходил в ней.

По-видимому, она появилась у него с гражданской войны, но многие считали, что привез он ее из ссылки, из Туруханского края. Тут же помещалась и фронтовая шинель, которую ему однажды пытались заменить, но он возмутился: „Вы пользуетесь тем, что можете мне каждый день приносить новую шинель, а мне эта еще лет десять послужит!“ Тут же стояли старые подшитые валенки…»[44].

Немалое значение имел и взгляд Сталина. Как известно, глаза – зеркало души, именно по ним подготовленный человек может поставить психологический диагноз, определить, когда собеседник лжет, а когда говорит правду, только что не прочтет мысли дословно. С этой точки зрения любопытно описание глаз Сталина: «Глаза серо-коричневые. Иногда, когда он хотел, обаятельные, даже без улыбки, а с улыбкой – подкупающе ласковые. Иногда, в гневе, страшно пронзительные»[45]. Как вы думаете, какое впечатление производил на обычных людей (на «сотрудников компании») подкупающе ласковый взгляд вождя? Вот именно.

Когда Сталин посещал заводы, учреждения, стройки, он всегда мог выказать искреннюю заинтересованность тем, что ему показывали, – это естественным образом поддерживало «отцовский» стереотип, складывающийся у людей. К тому же отца, который интересуется делами ребенка, любят всей душой. При отсутствии такого интереса ребенок фактически заставляет себя любить, потому что ему так сказали, потому что «родителей нужно любить», – но подобная любовь вызывает противоречивые чувства на подсознательном уровне и обычно заканчивается психологическими проблемами. При общении со Сталиным таких проблем не возникало: его искренний интерес вызывал столь же искреннюю любовь. Вот как описывается очевидцем посещение Сталиным строительства канала «Москва – Волга»: «В тот день, 22 апреля, я находился на шлюзе № 4. Вдруг из-за поворота показались машины… Подбежав к передней машине, я увидел, что из нее выходят И. В. Сталин и другие члены правительства. Представившись и коротко доложив обстановку, я пригласил гостей на мост… И. В. Сталин подробно поинтересовался работой отдельных элементов узла, причальных массивов, смыканием судоходного канала с насосной станцией. Осмотрев этот узел, высокие гости собрались уезжать, но мы пригласили посетить их другой наш узел… „Ну что же, придется уступить строителям“, – сказал И. В. Сталин. Остановившись у верхней головы шлюза, гости детально осмотрели сегментный затвор… И. В. Сталина особенно заинтересовало крупное отечественное оборудование канала и прежде всего уже смонтированные в то время крупнейшие в мире насосы»[46]. Обратите внимание, чем интересуется Сталин: работой отдельных элементов, оборудованием, насосами и т. д., детально все осматривает. То есть выказывает заинтересованность тем, что представляет интерес для строителя каналов, хотя сам Сталин, как вы понимаете, специалистом в подобном строительстве отнюдь не являлся. Но, как известно любому человеку, если сын увлекается математикой, отцу не обязательно понимать бином Ньютона, достаточно интересоваться увлечением сына и выслушивать его рассказы. Также поступает и Сталин – и годы спустя человек, встретившийся с ним на стройке канала, вспоминает именно об интересе Сталина к только что построенному сооружению. Характерно то, что эта встреча происходила 22 апреля 1937 года, то есть, если доверять многочисленным историкам, как раз во времена небывалого разгула репрессий. Однако в воспоминании А. Н. Комаровского чувствуются лишь почтение к Вождю, любовь и преданность отцу, который наблюдает за любимыми детьми. А если, глядя на увлечение любимого чада, родитель к тому же высказывает одобрение, восторг ребенку гарантирован. Например, сын народного артиста СССР Алексея Дикого рассказывал, что после того как Дикий сыграл Сталина в фильме, вождь его пригласил и они очень долго беседовали. Сталин спросил: «А каким вы играли товарища Сталина?» На что артист ответил: «Я играл товарища Сталина таким, каким его видит народ». Сталин сказал: «Да». Взял бутылку коньяка, протянул ее артисту и сказал: «А это вам за правильный ответ»[47]. В этой ситуации Сталин – отец, поощряющий старательного сына и, что самое главное, гордый за успехи последнего.

Жуков, который после войны находился в опале, фактически был ссыльным маршалом, приставленным командовать малозначительным округом, писал о Сталине (1969): «Невысокого роста и непримечательный с виду, Сталин производил сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой общения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память даже очень искушенных и значительных людей заставляли во время беседы со Сталиным внутренне собраться и быть начеку… Взгляд у него был ясный, пронизывающий. Он говорил тихо, четко отделяя одну фразу от другой, почти не жестикулируя… Сталин смеялся редко… Но юмор понимал и умел ценить остроумие и шутку»[48]. Это описание истинного вождя, человека, которого слушали и слушались.

Троцкий, который, мягко говоря, Сталина не любил, писал о нем так (1930): «Сталин одарен практическим смыслом, выдержкой и настойчивостью в преследовании поставленных целей. Политический его кругозор крайне узок. Теоретический уровень совершенно примитивен… Незнакомство с иностранными языками вынуждает его следить за политической жизнью других стран с чужих слов. По складу ума он упорный эмпирик, лишенный творческого воображения»[49]. С одной стороны, Троцкий описывает человека ограниченного, лишенного образования, но с другой – человека, обладающего практическим смыслом, выдержкой и настойчивостью. Если бы Троцкий мог изучить современную психологию, то сразу бы обнаружил: чтобы стать вождем (а не довольствоваться вторыми-третьими ролями, как было задумано партийным руководством тех времен для Сталина), вовсе не обязательно знание иностранных языков и наличие творческого воображения. Нужно лишь обладать повышенной целеустремленностью, отдать все силы для достижения поставленной цели и, естественно, создать определенный образ – что и сделал Сталин. Сравните описания Жукова и Троцкого, и вы обнаружите, что Троцкий писал о Coco Джугашвили, в то время как Жуков описывал Товарища Сталина. Между этими описаниями почти сорок лет, и отчетливо видно, как прогрессировал создаваемый Сталиным образ: от обычного человека – к Вождю, Отцу народов.

Подобное можно рекомендовать любому руководителю. Создание образа вождя так же важно, как и наличие способности руководить. Без Товарища Сталина был лишь Coco Джугашвили, не знающий иностранных языков, упорный эмпирик с примитивным теоретическим уровнем. Но вот появился Товарищ Сталин: простой в обращении, с пронизывающим, всепроникающим и всезнающим взглядом, обладатель аналитического ума и широкой эрудиции, а также редкой памяти – и это уже был не человек, но Вождь.

Сталин никогда не говорил: «Я живу в особняке, а вы – в подвале, но потерпите, мы построим коммунизм, и тогда всем будет хорошо, у вас тоже появится собственный особняк». Ничего подобного. Он поддерживал имидж человека, полностью погруженного в свою работу, облеченного властью и сознающего ответственность, человека, который несет на своих плечах весь мир, Атланта, который держит небо. Но ни словом не упоминал об особняке, даже если сочувствовал тому, кто живет в подвале. После беседы со Сталиным «подвальный житель» начинал думать, что вождю приходится куда как более несладко, его труд гораздо тяжелее, его жизнь заполнена напряжением и лишена отдыха, – и это являлось стимулом для дальнейшего труда без всякого обещания особняков в ближайшем будущем.

ПРИМЕЧАНИЕ

Мне как-то пришлось наблюдать за директором одной фирмы, который изо всех сил старался понравиться своим сотрудникам. Для этого он выбрал образ «рубахи-парня», «своего в доску». Его основная идея: «Пожалейте меня, у меня тоже есть проблемы». Сотрудники называли это «богатые тоже плачут», причем с изрядной долей скепсиса и неприязни. Находясь в образе «своего в доску» и воплощая мысль «пожалейте меня», этот директор начал рассказывать одному из сотрудников о своей проблеме: к нему в гости приехала теща, которую он решительно не любит и которая испытывает к нему неприязнь, а в квартире мало места, пять комнат на троих и так недостаточно, а тут еще и теща… С учетом того что тот сотрудник проживал на окраине города, в трех часах езды от рабочего места, в однокомнатной квартире с женой, двумя детьми и тещей (!), можете представить, каким образом он отреагировал на откровения своего начальника. Эсрфект оказался прямо противоположным тому, чего добивался директор, что вполне естественно.